— Друг мой, ты меня все больше удивляешь, — сказал Пилигрим, — ты прав. Конечно, прав. Но не всем повезло оказаться в Убежищах.
— Это точно, — хмыкнул Герман, он отлично представлял, на что приходилось идти его предкам, чтобы оказаться под защитой безопасных стен. — Но если бы пришлось выбирать между северной эболой и мутагенами, ударившими по поколениям тех, кто жил наверху, я бы выбрал первое. Очень неприятно родиться шестируким или малиновым в крапинку.
Ворон пошел светлыми пятнами, сердито уставился на него красными глазами и сжал кулаки.
— На неприятности нарываешься?! — рявкнул он.
— Не надо ругаться, друзья мои, — сказал Пилигрим. — Герман просто сказал это, не подумав. Правда, Герман? Кстати, мы пришли.
— Правда, — буркнул Герман, — я никогда не думаю.
Охотники стояли перед длинной лестницей, ведущей наверх. Пока они поднимались по ней, Франц смог разглядеть множество накорябанных на стенах надписей и рисунков. Часть из них Госпитальер не смог разобрать, некоторые закрывали темные следы гари, часть надписей представляла собой мольбы о помощи, богохульства или просто бессвязный набор букв. Больше всего его впечатлила картина, где какой-то худощавый мужчина с нимбом вокруг головы и венком из терновника с доброй улыбкой скидывал на корчившихся в пламени людей бомбы. Надпись под картиной гласила: «Зачем ты сделал это с миром, говнюк?»
— Вот, близкая мне по духу религиозная концепция, — сказал Герман Францу, заметив, что он тоже разглядывает картинку на стене.
Ворон впереди яростно выругался. Герман поспешил подняться по лестнице, чтобы узнать, что так расстроило Старшего охотника, и высказался еще крепче. Выход из подземки оказался завален. Часть свода рухнула, полностью перекрыв дорогу. Нечего было и пытаться расчистить путь — каждая бетонная глыба весила несколько тонн. Густав расстроено хрюкнул, но на этот раз не стал предлагать пробить в завале брешь.
— Приехали, — расстроено пробормотал Вильгельм. — Какие теперь будут предложения?
— Придется возвращаться назад и идти до следующей станции, — вздохнул Дуго.
— На этой станции я видел еще какую-то лестницу.
— Это переход на параллельную ветку. Судя по планам, которые я успел изучить в поезде, там нет выхода на поверхность.
— Значит, ты предлагаешь тоннель? — Ворон недовольно нахмурился.
— Да, — односложно ответил Пилигрим и пошел вниз по ступеням.
За время их отсутствия на станции ничего не изменилось. Франц из любопытства решил узнать, какое название носила эта станция раньше, но, сколько ни силился разглядеть нужную надпись на стенах, так ничего и не различил — сплошная копоть и грязь.
