— Ты шутишь, Жанна…
— Разве я шутила сегодня ночью?.. А с бродягой?.. Думаешь, я и с тобой стала бы шутить?..
Она смеется. У Люка нет никакого желания смеяться. Он отступает к двери и нервно хватается за ручку. Жанна грозит ему пальцем.
— И никому не говори о том, что узнал… Я тебе скоро покажу тайник…
Люка распахивает дверь и тут же слышит пронзительный голос Галиотт:
— Там не твое место, парень. Оставь девицу в покое… Что ты от нее хотел?
Люка опускает голову и садится на скамью. Тут же появляется Антуан. Услышав слова Галиотт, он с подозрением прищуривается. Из комнаты выходит Жанна. Антуан пристально смотрит на нее и подмечает что-то, чего раньше не замечал. И не может отогнать видение покойного Моарк'ха, бретонца, бывшего хозяина Лану. Антуан вдруг становится серьезным и крестится, хотя его никто не назвал бы верующим.
* * *
Полдень. На каждой ферме люди ищут местечко, чтобы подремать — мышцы требуют отдыха от работы. Солнечные лучи огненными стрелами обжигают землю. И рождают волны горячего воздуха, которые покачиваются, не двигаясь с места. В жарком мареве плывет горизонт. В эти мгновения отдыха неведомо откуда налетают стаи мух, наполняя воздух жужжанием. Они до одури нахальны и кусаются, как перед грозой. Над миром висит пронзительно синее небо. Тяжелое и глубокое одновременно. Жаре радуются только сверчки, они ни на секунду не прерывают своего стрекота. Жанна, не замечая солнца в зените, которое рассылает повсюду свои стрелы, идет по дороге в Крул. Люка с трудом бредет за ней. Он тащит под мышкой пеньковый мешок, обвисший, как мертвый кролик. Парню хочется забраться в тень пристройки, где стоит пропитанная его потом кровать. Сожаления становятся все горше после каждого тенистого дерева. Люка с удовольствием растянулся бы под ветвистым дубом — лег бы на живот, спрятал лицо в сгиб руки и подремал, ощущая нежную ласку плотной травы.
— Еще далеко? — стонет он.
Разбухший от сухости язык еле ворочается во рту. Жанна не отвечает. Она ушла далеко вперед. Из-под ее ног вздымается пыль. Дорога едва видна под наступающей травой, которая словно рубцует рану земли. По обе стороны тянутся скошенные луга, вновь набирающие силу. Тропинка исчезает совсем. Она утыкается в изгородь, преграждающую путь кроликам и их ненасытному проворному потомству — живности расплодилось столько же, сколько звезд на небе в ясную летнюю ночь. Люка догоняет Жанну. Они перепрыгивают через изгородь. Земля под ногами мягка. Равнина впитывает жар, словно губка, чтобы ночью отдать его.
