И Лоре начинает посасывать губы, словно пытаясь удалить с них вкус только что произнесенных слов.
Жирар присоединяется к нему, но идет не сзади, а чуть впереди.
— Ты веришь в это? — шепчет он.
— Я прикончу его… прикончу его… — Ярость Тийе не утихает и на обратном пути.
* * *
Гррр… Я куда более ловок, чем члены принявшего меня клана… Только я знаю, насколько сильны люди своими хитрыми мыслями, прорастающими у них в голове, а остальные волки даже не подозревают, что человек может думать. Для них люди такие же животные, но о двух ногах, трусливые ночью и хвастливые днем…
Человек! проклятое животное, наказанное белым хозяином и обреченное на жизнь при дневном свете. Человек, который был бы ничем, не сумей он вступить в союз с псами, не имей он на службе эту трубку, прошивающую ночь, расстояние и плоть. Поверьте мне, если бы не это, волк стал бы всем… даже богом людей.
Но то не был бы волк, прибитый к кресту четырьмя длинными гвоздями, пронзающими подушечки лап. Ему не поклонялись бы со стонами, как поступают эти лицемерные люди по отношению к честнейшему из них. Волки не будут столь кровожадны; они распнут лишь лжеволков-собак.
Тогда появились бы стада голых людишек, охраняемых настоящими волками, в помощниках у которых ходили бы злые и быстрые бараны — они с удовольствием терзали бы бледное и квелое тело этого скота. Сильные люди таскали бы на спине озверелых лошадей и ослов, чей хлыст может засечь досмерти. Женщин бы доили нетерпеливые коровы, чтобы поскорее влить в волков пьянящие белые силы. Волчата развлекались бы с детьми человека и любили бы их, как братьев, до того мгновения, как в глазах маленьких людей зажжется ум — пламя смертельной опасности. Свиньям, которым ведомо, как откармливают скот, поручили бы кормить людские стада, загнанные в вонючие людярни, куда время от времени заходили бы голодные волки, чтобы предаваться радостям убийства… Ах! Вонзить бы клыки в горло людям, откормленным свиньями, служителями Волков-Королей… Но такие мечты возникают лишь в моей голове, остальные волки слишком глупы… Для них не существует страны чудес, а есть только волчья жизнь. Это обычные волки, и все. Они никогда не изменят своего состояния, и я ухожу от них, ибо не люблю делиться пищей — мне надо очень много еды!.. Гораздо больше, чем всем остальным, вместе взятым. Пусть они дохнут с голода, я им ничего не оставлю. Пусть поищут умного хозяина-советника…
У них его нет, а у меня на семь лет есть прекрасный Хозяин… Всего на семь лет. Увы, на семь лет! Семь лет я буду голоден. Семь лет голода, как семь молний Хозяина, разящих семью разными жалами:
