Несмотря на поздний час, биомеханик не спал и отозвался на вызов. Экран загорелся, и я увидел Марко, сидящего в лаборатории за препараторским столом с лазерным скальпелем в руках и надвинутым на глаза оптическим забралом. На столике перед Марко лежал подергивающийся сегмент какого-то биомеханического устройства
— Не помешал? — корректно поинтересовался я.
— А как по-вашему? — буркнул он.
— Извините, тогда я свяжусь с вами утром.
— Нет-нет… — Марко неожиданно стушевался, отодвинулся от столика, отложил скальпель и поднял с глаз забрало. — Что вы хотели?
— Мне нужен биокибер для сбора образцов с поверхности, — сказал я.
— Сейчас?! — изумился он, глянув на часы. — Помилуйте, поздняя ночь…
— А завтра утром?
— Утром будет утро… — Марко неопределенно покрутил головой. — Постараюсь. Чем его снабдить?
— Плазменным резаком, контейнерами для сбора образцов… В общем, стандартным набором геолога.
— Понятно. Какую программу вложить?
— Тоже стандартную.
— Вы знаете, что в условиях работы на Мараукане из стандартных программ геологов-андроидов изъят раздел свободного поиска?
— Я в курсе. Чтобы он невзначай не отпилил в качестве пробы кусочек от какой-нибудь археологической ценности.
— Вас это устраивает?
— Вполне.
— Тогда ждите биокибера завтра утром, — кивнул биомеханик. — У вас еще что-то ко мне?
— Это все. Спасибо.
— Не за что. — Марко опустил на глаза забрало и наклонился над подергивающимся сегментом. — Спокойной ночи… — пробормотал он, с головой уйдя в работу.
— Взаимно, — сказал я и отключился. Однако пожелание Марко впрок не пошло.
Недавнюю сонливость как ветром сдуло, и кофе здесь был ни при чем — в голове назойливо крутился разговор коммодора с координатором работ. Я бесцельно прошелся по лаборатории, заглянул в спальню. Куги приподнял голову, недовольно заворчал, но, уловив мое состояние, шлепнулся с кровати на пол и гусеницей пополз ко мне. Не любил он ночью тратить энергию, поэтому и выглядел хмурым и вялым. В конце концов его создавали как подушку для сна…
Мы вышли на крыльцо. Марауканская ночь опустилась на платформу, и светящиеся окна в коттеджах вызывали в душе странный, бередящий душу диссонанс нереальности происходящего. Не могло на мертвой планете что-то светиться, поэтому свет в окнах выглядел столь же мистически, как огни Святого Эльма на кладбище.
В окнах коттеджа Марко Вичета свет не горел, хотя я только что разговаривал с ним и видел, что он увлеченно работает — по всей видимости, опустил на окна светонепроницаемые жалюзи. Зато из всех окон коттеджа Мари Нолано струился странный голубоватый свет — уж и не знаю, в какую голографическую игру можно играть, чтобы задействовать площадь всего дома. А коттедж Ютты был полностью погружен в темноту, но мне почему-то подумалось, что она не спит, а на окнах опущены такие же светонепроницаемые жалюзи, как и у Марко Вичета.
