Вулканов оборвал себя на полуслове, словно услышав чей-то окрик.
– Или?… – подтолкнул его Ефим.
– Или, – медленно продолжил профессор, – тайфун внезапно изменит предполагаемый путь своего движения и смоет в океан прибрежный город… В районе лесных массивов установится такая жара, что вспыхнут сплошные пожары… Внезапно отслоится термостойкая обшивка многоразового космического корабля, и он сгорит в плотных слоях атмосферы… Произойдет утечка кислорода и баллистическая ракета взорвется на старте…
Главнокомандующего вражеской армией поразит внезапный инфаркт, и он умрет по дороге в свой штаб… Причем, с точки зрения любой компетентной комиссии или врачебного консилиума, все это случится по вполне естественным причинам, которые будут точно установлены.
Мимикьянов обдумывал услышанное.
– Это же – полная власть над миром… – еще до конца не осознав услышанное, произнес он. – Абсолютная власть!..
– В том-то и дело! – кивнул серебряной головой старый лис.
Уммм-у-у-у! – загудел за лесом электровоз. – Уммм-у-у-у!
– Мужчины, ну хватит вам про вашу работу! – упрекающим голосом произнесла Нэля из-за костра. – Мы отдыхать пришли или что?
– Вы про нас совсем забыли! Нам скучно! – поддержала подругу Тата.
Вулканов поднялся на ноги.
– Сейчас мы за вас возьмемся! – грозно пообещал он и направился к воде за лежащей там бутылкой «Пшеничной».
Лаборантка Тата протянула Ефиму нож. Она попросила его порезать хлеб.
Но Ефим не услышал Тату.
Лаборантка удивленно посмотрела на его отсутствующее лицо:
– Ефим! Ты чего такой?
– Какой? – Мимикьянов очнулся и обнаружил перед собой женские глаза с пляшущим в них малиновым пламенем.
– Ну, сонный какой-то? Что с тобой? Ты не заболел? – в голосе Таты звучало наполовину искреннее, наполовину сыгранное женское участие.
– Нет, – неуверенно ответил Ефим.
Вернулся профессор с бутылкой «Пшеничной» в руке.
Он молодецки свернул винтовую пробку и стал аккуратно наполнять стопки. Тата разливала предусмотрительно захваченной из дому поварешкой изумительно пахнущую уху.
– За науку! – провозгласил традиционный на Объекте первый тост профессор. – Она нас поит, кормит и дает смысл существования!
Сидящие у костра подняли лица к звездному небу и опрокинули в раскрытые рты походные стопочки.
Потом с настроением принялись за уху.
С пустой ложкой в руке сидел только Ефим.
Он, наконец, начал понимать, что же скрывалось за сверхсекретным проектом «Атомос», который ему выпало охранять.
