Мы упомянули об этом случае, чтобы показать, насколько полезно для разведчика порой создать себе определенную репутацию.
Множество людей, естественно, желал бы работать в разведывательной службе. Когда ее видишь снаружи, то ощущаешь вокруг нее атмосферу волшебства, романтики и приключений, которая заставляла десятки молодых людей хотеть попытать счастья в этом ремесле. Десятки из них были отвергнуты просто потому, что у них не было необходимых технических знаний, позволявших им собирать или оценивать полученные сведения. К тому же многие были отвергнуты из-за того, что не обладали темпераментом, нужным для этой работы.
В работе разведывательной службы до войны не было ничего романтического для тех, кто ее делал. Несомненно, вспоминая об этом сейчас, по прошествии долгих лет, ветераны стараются найти в памяти предмет для радости в нескольких запомнившихся им случаях. Были моменты, когда волосы на голове вставали дыбом, но на это приятнее смотреть на расстоянии, чем из центра бури. Всегда хотелось противопоставить свое желание требованиям большой организации.
Но в своей эффективной практике, труд этот был часто довольно мрачным и порой разочаровывающим. Провалы были многочисленны. Месяцы напряженной работы и терпеливые исследования оказывались вдруг потраченными напрасно. Приходилось сталкиваться с совершенно глухими стенами без окон и дверей, через которые не смог бы пробиться никакой разум.
И затем, это была жизнь в изоляции. Среди разведчиков многие были отдалены от своих семей в течение целых двух или трех лет. Большая часть добровольцев представляла, что речь шла о деле на неделю или две, нечто вроде «рейда на вражеской территории», за которой последует быстрое и безопасное возвращение. Это было не так. Чтобы стоить чего-то, разведчик должен уйти в себя самого, углубившись в полное молчание, и переживать только в своей душе одиночество и страх, возбуждение и триумф. Не было никого, кому он смог бы рассказать о своей работе, никого, к кому он мог бы обратиться за советом, если не знал, как ему поступить. Может быть, порой он узнавал имя одного или двух других людей, делавших ту же работу, но он не назначал встречи с ними и даже, в действительности, никоим образом не мог и не должен был вступать с ними в прямой контакт. Вся его жизнь должна была быть скрыта в нем самом. Он должен скрывать свой собственный след и заботиться о том, чтобы случайно не раскрыть следа другого.
