— Могу!
— Ну что?
— Если ты сам не понимаешь… Тебе и с бульдозером не объяснить!
Машка вздохнула в своём уголке, почти забытая на время их перестрелки. И вдруг сказала:
— Ты любишь своих родителей, да? А она своих.
Опять пролетело несколько пустых мгновений. Эх, как хотелось бы Лёне врезать сейчас — об этой любви так называемой, про которую очень много говорится, да что-то её мало видать!
Но тут, наконец, он взял себя под уздцы.
— Ладно, Стел, — голос тихий, не дрогнет. — Я тоже не для себя стараюсь, пойми… Могу тебя попросить подумать немного?
В душе у неё заколебалось, засомневалось что-то.
— Попросить — можешь.
Давно пора было зажечь электричество, но что-то удерживало их — Лёня так и ушёл из тёмной квартиры. И подруги запомнили его фигуру, возникшую на секунду во вспышке света, хлынувшего с лестничной площадки: долговязый, плечи приподняты, руки засунуты в карманы. И тут входная дверь захлопнулась.
— Хочешь, свечу включим? — неуверенно спросила Маша.
— Давай… Гениально будет… — в тон ей и так же тихо ответила Стелла.
Она сидела на диване в тёмной спокойной комнате, где, наверное, никогда не было выкурено ни одной сигареты и никогда не было сказано ни одного злого слова. Из кухни слышалось, как Маша, чиркая спичками, ищет в шкафу свечу.
Да, она была уверена, что правильно сказала Лёне. Но правильно ли, если она будет неподвижно смотреть, как разводятся Нина и Гора, правильно ли? Ведь это правда: она их любит. Так и надо что-то делать! Объявить им войну. Только мирную… И буду с ними воевать за мир!
Но никакому Лёне, конечно, ни ползвука. А Машке?.. Это уж как получится.
В комнату вплыла тяжёлая тёмно-зелёная свеча. Такие свечи могут гореть всю ночь, и ничего с ними не сделается… Над свечою крохотным живым шаром плавал клочок огня. И сзади где-то угадывались Машкина фигура, Машкины волосы и Машкино лицо с небольшим симпатичным носом и пухлыми, чуть вытянутыми губами.
— Маш, иди сюда. Я тебе, Маш, хочу кое-что сказать. Я, Маш, кое-что решила!
Машка подняла свечу — так, что они обе теперь осветились — две подруги:
— По секрету?
В этом было что-то детское, что-то очень детсадовское. Стелла улыбнулась и сказала:
— Да, по секрету.
