– Этот человек – мой двоюродный брат! И поэтому я – отменяю эту дурацкую свадьбу!
Вуаль отлетела далеко в сторону: озорные голубые глаза, длинные, блестящие – даже в полумраке церковного зала – каштановые волосы…
Глаза священника округлились в нешуточном изумлении, губы – непроизвольно – приоткрылись…. Горячие девичьи пальчики резко, но – одновременно – и нежно, коснулись нижней челюсти отца Джона. В ту же секунду крепкие белоснежные зубы ревнивца громко цокнули друг о друга, имеется в виду – «верхние о нижние». Рядом раздался негромкий смех, и прозвучала сакраментальная фраза:
– Лузеру – саечка!
Занавес, господа мои. Занавес!
Вот, такой был текст.
– Ну, и что теперь прикажете делать? – засомневался Серый, уже зная – в глубине души – чёткий ответ.
А за окошком – тем временем – уже серело, наступило утро, приболевшая блондинка похрапывала рядом.
Серый подпёр полешком дверь, да и припустил, что было духу, по направлению к резиденции отца Порфирия. Вдруг, у него чего полезного найдётся? Рация, там, или лекарства какие?
Прибежал, язык вывалив на сторону, а батюшка – в парнике – с дынями своими тетёшкается. Рассказал Серый ему всё, тетрадь показал. Порфирий только тетрадку раскрыл, так сразу же в лице изменился, видимо, почерк знакомый опознал…
Что тут началось – словами не передать. Батюшка сгрёб в сумку всякие лекарства, подвернувшиеся под руку, и как был – босиком – побежал к той блондинке. А, обернувшись, прокричал напоследок:
– Ты же, отрок божий, так тебя растак! Дуй на Апрельский! И чтобы врач, так его растак, был через пять часов! Хоть – на вертолёте, хоть – на вездеходе…. Если что не так будет, то весь посёлок взорву, так его растак! Мать вашу, девственницу непорочную…
– А ещё поп называется! – обиделся Серый. – Морда наглая! Ругаться мы и сами горазды, тоже мне…
Закончилось же всё хорошо: и вертолёт с врачом успел вовремя, и девушка – её Ольгой звали – выздоровела, и отец Порфирий, схиму отринув, опять стал Антоном и женился на Ольге…
К тому времени Серый уже уехал с Чукотки – домой. О последующих событиях ему потом Вырвиглаз с Обезьяном письмо написали совместное, и в посылку вложили сверху. А в посылке наличествовали пять пузатых медицинских грелок с «неглом» – пивом чукотским, иссиня-чёрным….
А теперь о том, почему же Серому было так удивительно – читать рассказ испанского писателя. Только потому, что данный рассказ он сам и написал.
Ещё на первом курсе Сергей вступил в студенческий литературный клуб, где и кропал, без претензий на славу, всякую непритязательную прозу. Только – под псевдонимом. Вдруг, братья-гусары засмеют? В морду лезть сразу, или – на дуэль вызывать? Вот, и псевдоним придумал себе. Мол, Андрес Буэнвентура-и-Гарсия…
