– Не знаю ещё, – честно признался Серый. – Мне здесь надо обязательно посетить один неприметный особнячок, отчитаться за командировку, то, сё…
– И я только завтра улетаю на Минск! – обрадовался Генка. – Давай, встанем на постой в гостинице, а потом посидим немного в каком-нибудь злачном и приличном месте, выпьем, поговорим по душам…. Ты как?
Через два часа они успешно заселились в двухместный номер шикарной гостиницы (как-никак, при деньгах были оба), а перед тем, как проследовать в ресторан, обменялись скромными подарками. Банкин презентовал (чисто на память) золотой самородок размером с грецкий орех, присовокупив к нему бутылку питьевого спирта магаданского розлива. А Сергей, в свою очередь, подарил другу японские часы (благо, их у него оставалось ещё шесть штук), двухлитровую ёмкость с вьетнамской водкой, в которой «плавала» здоровенная змея, и – для детишек Генкиных – упаковку с десятью сникерсами.
– Что ещё за хрень? – спросил Генка, недоверчиво разглядывая сникерсы. – Не отравятся, часом, мои пацаны этой заграничной штуковиной?
– Обычные шоколадные батончики! – успокоил Серый. – Совершенно безвредные…
Гостиничный ресторан полностью соответствовал высокому столичному статусу: высокие зеркала, белоснежные накрахмаленные скатерти, вышколенные официанты – с мордами отставных майоров КГБ….
Генка выбрал самый шикарный столик с отличной панорамой – через гигантское полукруглое окно – на столицу, с видом скучающего князя сделал заказ средней скромности и, любуясь на незабываемые московские пейзажи, пафосно продекламировал:
Замоскворецкая Москва
Заре навстречу улыбнётся.
А после – мерзко рассмеётся,
Считая злато в закромах….
Выпили, закусили.
Два часа Генка усердно травил байки про суровую Чукотку, а Серый – в ответ – подробно рассказывал про вьетнамские дела и заморочки. В ресторанном зале было относительно тихо, по раннему времени больше половины столиков пустовало.
Вдруг, словно по мановению невидимой волшебной палочки, по залу пробежал шепоток, среди посетителей наметилось некое оживление, послышались удивлённые восклицания:
– Он это! Точно, он! Пупкин – собственной персоной! Гадом буду, он…
Вскоре в зал величественно, ни на кого не глядя, вошёл молодой здоровенный мужик с лохматыми волосами до плеч. Неторопливо и презрительно оглядев зал, мужик начал что-то негромко, но очень властно и убедительно втолковывать метрдотелю.
– Видел я где-то этого Пупкина, определённо, видел, – задумчиво высказался Серый.
