Так продолжалось четверо суток – рыба не клевала, мороз зверствовал, печка дымила…
На пятый день Гарик затосковал окончательно и на рыбалку не пошёл, уселся возле печи и принялся вырезать из сучковатого полена – старым и тупым топором – деревянную ложку. А Серый и Генка не сдавались, проводя на льду всё световое время.
На шестые сутки произошли два важных события. Во-первых, Серый поймал приличного гольца – под два килограмма, а Банкин выхватил из лунки семисотграммового окуня. Во-вторых, у Гарика сломалась (в черенке) почти готовая ложка. Он, естественно, расстроился, но не угомонился, и на следующее утро взялся за изготовление новой. И вырезал-таки до конца рыбалки! Знатная вещь получилась….
А в последний день, покончив с ложкой, Гарик вновь вышел на лёд и поймал отличного налима.
– Вот, оно как! – радовался добросердечный Банкин. – Теперь у каждого образовалось по рыбине! Причём, добытой по-честному, без дураков…
В назначенный час они выбрались на дорогу, машина уже ждала.
– Ну, что, бедолаги, поймали рыбки-то? – спросил Серёгин папаня, насмешливо поглядывая на похудевшие физиономии авантюристов. – Устали, небось? Замёрзли, как собаки бездомные? Проклинаете, наверное, свою несусветную глупость?
– Да, что вы, дядя Серёжа! – бодро ответил Банкин. – Классная получилась рыбалка! Отлично отдохнули! И рыбы поймали – нам хватит вполне. Больше и не надо.
– Действительно, здорово прогулялись! – поддержал приятеля Гарик. – Куда лучше, чем на горячем черноморском пляже – пузом кверху – валяться бестолково…
Серый, и вовсе, промолчал, лишь головой покивал, соглашаясь с друзьями.
По возвращению домой продрогшие рыбаки отправились в баню.
– Удовольствие неописуемое! – через час объявил Серый. – Стоило, право, десять дней мёрзнуть по полной программе, чтобы потом завалиться в баньку, протопленную на совесть.
Парились от души: парная – снег – парная – снег.…Так поддавали, что местные матёрые мужики с полка слетали, матерясь сквозь зубы.
Допарились до «пятнистого» состояния. Для тех, кто не в курсе: на Чукотке прекращают париться только тогда, когда всё тело становится ярко-малиновым и равномерно покрывается мелкими белыми пятнами. При этом кожа уже перестаёт воспринимать температуру: становишься под ледяную воду, или, наоборот, под крутой кипяток, чувствуешь, что вода течёт по телу, а, вот, какая она – горячая, тёплая или холодная – не можешь разобрать…
– Интересно даже, – задумался Гарик. – А, если бы, мы двадцать дней просидели на морозе? Тогда, что же, потом в бане поймали бы двойной кайф? Или, как?
