запустила эти самые спутники? С помощью парапсихологического таланта, о котором никто не знает? Пока? — Она радостно улыбнулась. Эта мысль, кажется, понравилась ей, даже если это и было фантазией, едва ли правдивой. — Вас мои слова не пугают?
— Нет.
— Бьюсь об заклад, так я могу напугать кое-кого. Черт, если бы у меня был доступ к средствам массовой информации, как у вас! Может быть, вы смогли бы это сказать им, процитировать меня…
— Давай-ка начнем, — сказал Ларс.
— Если вы будете работать в унисон со мной, — тихо сказала Лиля. — я обещаю, что с вами что-то случится. Не надо продолжать. Пожалуйста.
— Нет. Доктор Тодт здесь.
— Доктор Мертвый.
— Что? — Ларс растерялся.
— Все верно, — раздался за его спиной голос Тодта. — Именно это значит мое имя по-немецки. Она абсолютно права.
— Я ее вижу, — сказала, чуть ли не напевая, будто бы про себя Лиля, — Я вижу смерть. Если мы будем продолжать.
Доктор Тодт протянул Ларсу полную чащку воды:
— Для ваших медикаментов.
Почти ритуально, как перед каждым трансом, Ларс проглотил один эскалатиум и один конджоризин. Проглотил, а не ввел внутривенно. Метод отличался, но он надеялся, что результаты будут такими же.
Сузив глаза и следя за ним, доктор Тодт сказал:
— Если формофан, который необходим ей, токсичен для вас и действует подавляюще на вашу симптоматическую нервную систему, очевиден вопрос: чем отличается структура вашего парапсихологического таланта от ее? И весьма сильно.
— Вы думаете, что мы не сможем действовать вместе?
— Вероятно, нет, — тихо ответил доктор.
— Я думаю, мы скоро узнаем.
Лиля Топчева, оторвавшись от дальней стены, где она стояла, подошла к нему й сказала:
— Да, мы узнаем.
Ее глаза ярко блестели.
Сэрли Г. Феббс достиг Фестанг-Вашингтона и был совершенно поражен, когда обнаружил, что, несмотря на самую последнюю превосходную коллекцию удостоверений, он не мог проникнуть внутрь.
Из-за враждебных неизвестных спутников, парящих в небе, были введены новые меры предосторожности, формальности и процедуры. Те, кто уже находился внутри, там и оставались. Сэрли Г. Феббс, тем не менее, был снаружи.
И там он и остался.
Сидя в центральном парке в мрачном оцепенении и угрюмо наблюдая за стайкой играющих детей, он спрашивал себя: «Неужели я прибыл сюда только за этим? Да ведь это же афера!»
Записывают тебя как сокома, а потом, когда им показываешь свое удостоверение, они его просто игнорируют.
Это не укладывалось в его голове.
А эти спутники, да ведь это просто предлог! — вдруг понял он. Эти ублюдки просто хотят сохранить монополию на власть. Любой, кто долго занимался изучением, человеческого ума и общества, как я, может сказать это с первого взгляда.
