Насколько понял Егор, первая семья – негласно державшая власть в камере – состояла из восьми человек, выходцев из Южной Осетии, часть из которых, к тому же, была дальними родственниками. Егор уже знал от Антона, что здесь, в изоляторе, за деньги можно почти все. Можно достать выпивку и наркотики, можно заказать встречу с женщиной, а можно собрать в одной камере друзей, родственников и знакомых, образуя своеобразный клан или, на тюремном языке, семейку. Костяк первой семьи составляли ее лидер Гамлет – двадцатипятилетний здоровяк, попавший в тюрьму полгода назад за разбой, Давид и Дато. Давид – высокий накачанный парень, с породистым лицом грузинского князя и телом, сплошь покрытым весьма специфичными тюремными татуировками – регалками. На углах ключиц и коленях у него явно выделялись знаки дерзкого отрицалы – вытатуированные восмиконечные звезды, по левому плечу шел витой немецкий погон, а на груди бросалась в глаза свастика. Спина Давида была украшена мощным, криво улыбающимся гладиатором с мечом в руках, что указывало на его склонность к насилию, а левое плечо охраняла оскаленная голова тигра, показывающая отношение владельца к органам власти и людям, порвавшим с преступной средой. Давид, уже оттянувший срок на малолетке, считал себя отрицалой и со временем надеялся высоко подняться в тюремной иерархии. Из своих двадцати двух лет он уже шесть провел за решеткой за грабежи и разбои, и сейчас он находился под следствием за покушение на убийство. Третий бугор, Дато, был одним из старейших обитателей СИЗО – этот приземистый и мощный ровесник Гамлета со сломанными на борьбе ушами сидел в изоляторе уже третий год в ожидании суда. Сроки следствия по его делу все продлевались, и конца и края этому не было видно. Такая вот весьма колоритная троица, опираясь на поддержку своих «семейников», и правила бал в камере. Несмотря на то, что хата была объявлена братской, южанцы исподволь помыкали остальными арестантами, которые хоть тихо ворчали, но вступать в открытое противостояние не решались, так как кроме физического перевеса, на стороне южанцев было очень хорошее отношение к ним со стороны смотрящего по этажу, который сидел в соседней хате номер 88. Это помыкание не было особо тяжким и сводилось в основном к пренебрежительному отношению к более слабым арестантам и к тому, что заботы по поддержанию чистоты в хате были возложены на всех, кроме членов первой семьи. Особняком, то есть более или менее независимо, держались двое сильных одиночек – Иван и Роберт. Роберт – уверенный в себе парень, который сызмальства прошел тюремные университеты, был уже осужден на три года общего режима и теперь ждал этапа на зону, он был соседом Егора по нарам, занимавшим место возле самого окна. Второй независимый одиночка, дигорец Иван, которого все арестанты звали по имени, делая ударение на второй слог – был приземистым, мощным и немного кривоногим увальнем из поселка Ногир. Егор помнил Ивана еще по воле как весьма неплохого дзюдоиста, когда-то занимавшегося в соседнем с ним зале на стадионе Динамо. Иван и друг Егора Марик одно время даже ухаживали за одной и той же девчонкой, пока непостоянный Марик не переключился на свою теперешнюю девушку Алину. С этими двумя парнями у Егора сразу сложились приятельские отношения, так как со вторым им было что вспомнить, а первый сразу почувствовал его силу и непоколебимую уверенность в себе. С остальными арестантами Егор держался спокойно и ровно, и к нему отношение было скорее доброжелательно-выжидающее – как он еще себя покажет, неизвестно, а к новому человеку всегда нужно присмотреться. Крепкая мускулатура, независимое поведение, знакомство с авторитетным парнем вроде Ивана и выяснившееся вскоре близкое знакомство с Антоном добавили Егору очков, и южанцы пока приняли Егора почти как равного, не оставляя, впрочем, попыток пробить его на вшивость.
