– Что ты там бормочешь, – из-за стены опять послышался тот же уверенный голос, полный дикой, едва сдерживаемой злобы. – Ты свои вонючие извинения себе в жопу затолкай. Когда ты мою сестру своими грязными лапами трогал, тогда ты о чем думал? Когда ты, гнида поганая, ее насиловал, ты не ведь извинялся. А сейчас ты что думаешь, я тебя бить сюда пришел? Нет, ошибаешься, я тебя сейчас просто огуляю по полной. Был ты пидаром не проткнутым, так я тебя сейчас проткну.
– Фела, дай я ему за Залину врежу, – в разговор вмешался второй голос.
– Нет, не надо, не надо, пожалуйста! – из-за стены послышался плаксивый голос молодого парня, а затем послышались глухие звуки ударов и какая то возня.
– Бля буду, пацаны, – возбужденно прошептал тощий парень в спортивном костюме, – сто пудов, там мусора кого-то петушнуть хотят.
– Да тише ты, – возмущенно цыкнули на него двое парней, с интересом ловивших каждый звук из-за стены.
Егор отошел в дальний угол. То, что сейчас творилось в соседней камере, ему было настолько противно, что он не хотел быть даже невольным свидетелем разворачивающейся мести, но голоса из-за стены доносились и туда.
– Ну что, Фела, воткнешь ему? Девочка загнулась и уже готова, – снова послышался глумливый голос из-за стены.
– Да ну его, бля, в жопу, я себя не на помойке нашел, чтобы ему глину месить. Пусть эта гнида парашная пока не проткнутым живет. Я постараюсь – он, сука, у меня минимум десятку схлопочет, а на зоне его все равно потом кто-нибудь другой проткнет и кончит он свою поганую жизнь где-нибудь в петушином углу. От судьбы ведь не уйдешь.
За стеной опять послышались звуки ударов и приглушенные всхлипы, а потом дверь соседней камеры снова лязгнула, щелкнул запираемый замок и в коридоре послышались удаляющиеся тяжелые шаги.
Парни в боксике зашевелились. Отвратительная сцена, только что произошедшая в соседней камере, оказала на всех угнетающее воздействие.
– О так вот, – подвел общий итог толстяк:
– Мусора, падлы, что хотят то и творят, хотя тот парнишка конечно тоже неправ, по всему видать, он сюда за мохнатый сейф залетел, а такое серьезными людьми нигде не приветствуется…
– Да пидар он по любому, если сам раком пред ментами загнулся, – презрительно сплюнул в сторону Хасан. – Мало ли что там было, послал бы их на хер и все. Всех-то дел, что они его не проткнули, а по звукам вполне могли бы…
Еще несколько часов томительного ожидания, и Егора вместе со всем этапом из Ленинского ИВС поместили в карантинную камеру. В любой тюрьме, из всех общих камер, карантинная камера имеет самый неприглядный внешний вид. Арестанты обычно здесь долго не задерживаются, поэтому они относятся к временному месту пребывания без особого уважения, не пытаясь никак облагородить его или как-то наладить свой временный тюремный быт. Карантинная камера во Владикавказком изоляторе представляла собой унылое помещение площадью около двадцати квадратных метров, с высокими закопченными потолками и основательно загаженными стенами, исписанными сотнями побывавших здесь людей. Надписи на стенах отнюдь не поражали глубиной мысли, в основном они сухо сообщали, что какой-нибудь Вован или Виталик были здесь, или делали грандиозное открытие типа «Все менты – суки поганые». Единственное зарешеченное окно камеры выходило во внутренний дворик тюрьмы, и сквозь него можно было увидеть только хмурое осеннее небо, плотно затянутое серыми тучами. В камере уже находилось с десяток арестантов, попавших туда немногим ранее, они сидели досках на грубо сколоченных деревянных нар, ничем не покрытых. Новички, вошедшие в хату, сразу же вызвали неподдельный интерес у формальных старожилов.
