Вконец затурканный бандюками коммерс, по совету коллеги по несчастью, решил встать под ментовскую крышу и отнес заяву в областной РУБОП. Менты оказались людьми конкретными: выяснив детали наезда, они снабдили коммерсанта звукозаписывающей аппаратурой. Записав угрозы хозяину магазинчика со стороны бандитов, они дождались, когда тот передаст им меченные деньги и провели быстрое и эффективное задержание, хорошенько попинав и закрыв Грека и еще пару быков, приехавших вместе с ним продолжить воспитание строптивого комерса.
И Грек и Толян у себя в бригадах на первых ролях никогда в жизни не ходили, и поэтому рассчитывать на то, что их быстро отмажут, им не приходилось. Учитывая это, им нужно было как-то устраиваться в новом для себя мире. В ИВС они оба заехали недавно и в тюремных реалиях секли очень слабо, свято веря, что физическая сила и наглость откроют им путь к почету и уважению. Очутившись в одной хате с Кизюмом, они сразу же попали под его влияние, так как тот, по их мнению, был человеком весьма опытным и авторитетным. Вскоре вся эта «святая» троица, жестко подавив в зародыше слабые ростки недовольства, смогла навязать смирным в общей массе обитателям камеры свою волю. Особого беспредела они, конечно, не допускали, ограничившись «добровольной» экспроприацией в общак существенной части передач с воли. Коме того, неплохо катавший в карты Кизюм обыграл в чистую и поставил в обязаловку большую часть сидельцев.
– Что, тоже не нравится?
Егор поймал на себе внимательный взгляд невзрачного с виду мужичка с недавно отросшим ежиком седоватых волос на остренькой шишкообразной голове. Мужик сидел с ним рядом и указывал своими выцветшими голубыми глазами прямо на Кизюма.
– А что он, баба, чтобы мне нравиться? – усмехнулся в ответ Егор.
– Беспредельщик он, баклан фуфельный, – с ненавистью сказал, словно выплюнул, мужик, посмотрев Егору прямо в глаза.
– В смысле? – не понял соседа Егор.
– В том смысле, что он как сюда зарулил, то сразу скорешился с двумя рогометами, этими баранами безмозглыми Греком и Толяном, и они втроем подмяли под себя всю хату. Кизюм тут в карты обыграл всех пацанов, обчистил просто до нитки. У пацанов и так уже были думки, что он катает, а потом, когда его Геша на финте поймал, то он, сучара, со своими быками Гешу офоршмачил. Кинули ему предъяву, что он честного арестанта парафинит, и окунули головой в очко. Теперь Геше что здесь, что в другом месте кранты. Был мужиком, а стал офоршмаченым чертом, после этого его место только под шконкой.
