Не дожидаясь моего ответа, он развернулся, открыл дверь, быстрым шагом сбежал по ступенькам на первый этаж, остановился возле неработающего электронного турникета, еще раз окинул меня взглядом, щелкнул указательным пальцем по циферблату наручных часов, кивнул, криво ухмыльнулся и прошел во чрево бункера. Я вышел наружу и короткими перебежками направился в сторону восьмого поста. Именно оттуда доносились звуки ожесточенной перестрелки и восклицания, состоящие на две трети из отборного русского мата. Своих ребят я мог узнать по голосу, каждого из двадцати человек. На этот раз голос принадлежал старшему лейтенанту Саблину.
— Серёжа, Олег!.. К подстанции, быстро-о-о!.. Сукины дети!..
Саблин, а с ним еще двое бойцов, находились на крыше гаражных боксов и, укрывшись за тридцатисантиметровым выступом, окружающим плоскость со всех сторон, палили по засевшим в лесу «камуфляжным». Красный, с зелеными прожилками гранит, которым было облицовано все здание, от соприкосновения с сотнями натыкающихся на него пуль отвратительно гудел — зубы сводило от этого звука.
Заметив меня, поднявшегося на крышу с тыла по приставленной к стене лестнице и крадущегося к ним почти на брюхе, лейтенант моментально оценил ситуацию, вставил в «Калашников» новую упаковку патронов, высунулся из-за укрытия и выпустил в сторону залегших за ближайшими соснами «камуфляжных» полный рожок. Тем временем я успел молниеносным рывком добраться до выступа и, упав на рубероид ничком, перевести дыхание.
— Всё в порядке, командир! — Саблин юркнул обратно, и к своему удивлению я заметил на его раскрасневшемся от смертельного азарта лице подобие улыбки. — Хрен они сунутся ближе, чем на десять метров к забору… С ума сойти, я, русский, стреляю по таким же русским… Вот гады!
Тыльной стороной ладони старший лейтенант обтер мокрый лоб, быстро достал из-за пояса новый рожок, одним движением вставил в автомат и снова высунулся из-за укрытия. Прямо над моим ухом сухо треснула очередь. Она оказалась совсем короткой — спустя две секунды Саша вскрикнул, опустил оружие и снова нырнул за выступ. Между растопыренных пальцев прижатой к его щеке ладони тремя тоненькими струйками неторопливо текла густая алая кровь. Пуля прошла вскользь, сорвав несколько верхних слоев кожи.
— Попали, падлы, — совершенно спокойно констатировал Саблин и, оперевшись на локоть, полез в карман черной форменной куртки за перевязочным пакетом. — Подождите, сейчас я вам рога пообламываю… — разорвав упаковку, он еще раз жестко выматерился.
