А если ввяжется и проиграет, это будет его личной катастрофой. Сменил одного министра и уступил место другому. Глава оборонного ведомства, не оправдавший надежд. Пришел, увидел и сдался.
Что бы сделал его отец? Напился бы. Потом избил бы свою несчастную жену и исчез в той части особняка, где жила экономка. Молодая экономка. В доме беспрерывно менялись экономки, все они были молодыми, и каждую выбирал отец.
Деверье прикусил губу. Его отец вступил бы в бой и наверняка проиграл бы. Но он не похож на отца. И не потерпит поражения.
Ему, во всяком случае, не нужны молодые экономки.
В темноте сознания пробуждалась жизнь.
Она не различала ни форму, ни цвет. Как будто плавала в пустоте космического пространства, и необходим был всего один, небольшой толчок, чтобы она опять стала единым целым.
Разочарование. Гнев. Я чувствую, значит, я существую.
Неясные мысли терялись в темноте, или сгорали, как космическое тело, ворвавшееся в земную атмосферу.
Потом наступил момент, когда свет разделился на цвета и темный покров начал приподниматься.
— Мама-а-а!
Это был первый звук, который она восприняла, впервые после катастрофы Бенджи заговорил. Глаза Изы открылись, свет ослепил ее, она заморгала, сопротивляясь, сумела сфокусировать зрение и наконец увидела, что ее окружает: тщедушный консультант-невропатолог Уэзерап смущенно улыбался — это был его профессиональный триумф; Примроз, сестра-практикантка, нежно улыбалась ей; Макбин излучала спокойное удовлетворение при виде очередного чуда. Она прижимала к груди маленького живого черноволосого мальчика.
— Б…Бен…Бенджамен? — Из произнесла первое слово так же неуверенно, как теленок делает свой первый шаг. С нее быстро сняли все манжеты и присоски, чтобы мать и сын могли обнять друг друга. Бенджамен сморщился, став похожим на игрушечного тролля, и слезами выразил радость и облегчение. В уголках глаз матери тоже появились слезинки, но у нее было маловато сил, и она не до конца разобралась в ситуации.
— Где я? Что случилось? — наконец прошептала она, инстинктивно протянув руку, чтобы поправить волосы мальчика, но и это оказалось ей не по силам.
— О, значит, вы из-за океана, американка, ведь так? — Макбин быстро уловила акцент. — Скажите мне, как вас зовут?
— Из… Изидора Дин. Иза. — Ответ прозвучал робко почти вопросительно. — Мой о… — Она собралась было рассказать им, что ее назвали в честь Айседоры Дункан, танцовщицы, которой поклонялся в юности отец, дантист из штата Висконсин, скрывавший под маской строгости страсть к театру, но попытка оказалась слишком утомительной. Она замолчала и сосредоточила все усилия на попытке стереть слезы со щеки мальчика.
