- Славно! Поручик Травин, ко мне! Спасибо! Адъютант, возвратите поручику шпагу! Травин принял шпагу с поклоном.
- Позвольте напомнить, ваше превосходительство, о канонире Угодникове...
- Что? Какой Угодников? О чем вы?
Травин с поклоном вернул свою шпагу адъютанту.
- Коли так, остаюсь под арестом. Но на палочном пикете не буду.
- Не лезьте на рожон, - шепнул ему адъютант. - Разумеется, я вычеркну эти сто палок Угодникову. Что за фанаберия?
- Примите шпагу, господин офицер, - гордо проговорил Травин. - Я не возьму ее, покамест... генерал окончательно не опамятуется!
От батальона Лемуана осталось не больше двухсот человек. Майор с отчаянием искал глазами Пьон де Комба. Этот капитан - доверенное лицо маршала. Он завел сюда батальон Лемуана, он же должен и вывести его из этого ада. Но Пьон де Комба не было нигде. Он исчез. А убийственная русская картечь не переставала визжать, и солдаты валились целыми взводами.
- Кой дьявол! - рявкнул наконец майор. - Ко мне, друзья! Пойдем назад!
Но отступать было поздно. Картечный огонь потух. По лесу громовыми ударами раскатилось могучее "ура", и стальная стена русских егерей упала на остатки французского батальона.
Ворожейкин с дюжиной казаков давно уже вертелся около Лемуана. И наконец настала минута, когда майор ощутил на своей шее тугую веревку. Он хотел сорвать ее с себя и не смог. Ноги его подкосились. Из глаз брызнула кровь... Конь майора, в ужасе мотая головой, вырвался из свалки. За ближайшими деревьями его без труда поймал капитан Пьон де Комб, наблюдавший отсюда за ходом дела и его развязкой. Теперь ему все было ясно. Счастье сидело с ним в седле. Он дал коню шпоры и понесся из леса. Капитан спешил к маршалу Даву с донесением о несчастном, но блестящем авангардном сражении на правом фланге, о геройской гибели батальона и его командира... Капитан был единственный, чудом уцелевший участник этой славной бойни. И он почти не сомневался, что беленький крестик Почетного легиона сегодня же повиснет на его высокой груди.
Паскевич задал пленному майору несколько вопросов. Но Лемуан отвечал на них только отчаянными восклицаниями:
- Ah, mon dieu! Ah, Jesus, Marie! Maintenant tout s'en ira au diable{30}!
Генералу некогда было долго возиться со стариком.
- Il veut paraite foil, - подозрительно сказал он, - c'est de canaille{31}! Отправьте пройдоху к командиру корпуса. Генерал Раевский разберется с ним лучше, чем я...
И Ворожейкин пустился с Лемуаном в путь.
