— Ты боишься. Ты просто боишься, ты… Эх ты… А вы? Вы тоже его бросите? Он там один, раненый, а вы его бросите? Ребята, вы мужики или нет?
От нее отворачивались. Никто не мог выдержать взгляда бешеных зеленых глаз.
— Не пойдете. Игорь? Гера? Ребята, милые, его надо спасти! Миша?
Мишка поправил обруч, сползавший ему на глаза, и неуверенно взглянул на Женьку.
— Может, все-таки попробуем?
— Заткнись. Через две минуты уходим. Заканчивайте сборы.
— Вы… Их же всего шестеро, а вас…
— Оксана, из этого ничего не выйдет. Погибнут все.
— Тогда я одна пойду.
— И ты заткнись. Угорь, забери у нее автомат.
— Не трогай, ты… Пусти, тварь, пусти… Скоты! Вы все мизинца его не стоите! Отдай мне автомат!!!
Женька с размаху, сильно ударил ее по щеке. Затем еще раз и еще. Дикие зеленые глаза закатились, Оксана повисла у него на руках. Он встряхнул ее и прошептал:
— Ты сейчас пойдешь с нами, и мы отсюда уйдем. Мы уйдем, и все закончится.
— Я… Нет. Я должна ему помочь, я должна остаться.
— Тогда мы запрем тебя в камере. Оставайся.
В ее глазах вспыхнул животный ужас.
— Не надо, нет!
— Хватит, Оксана, пошли. Мы вернемся сюда при первой возможности. Может быть, мы еще спасем Пашку. Но сначала надо отсюда выбраться.
— Угорь, стреляй!!! Какого черта?!!
— Мать твою, а… Попали… — Игорь выронил автомат и схватился за плечо. Женька оттер его к стене и дал длинную очередь в направлении казарм. Машина, которую уже удалось завести, горела ярким, пляшущим огнем. Из кабины прямо в пламя свесился Лешка, и некому было оттащить его тело. Эльвира хрипела и билась возле бетонного забора, алые пятна пузырились на ее губах. Лена, сама вся в саже и копоти, плакала и промокала ей губы чистым платком. Вовка, с головы которого давно свалился обруч, беспорядочно бил одиночными, все время меняя цели и все время опаздывая. Как укрытие он использовал покосившийся деревянный забор. В лицо ему летели щепки, а столб, за которым он стоял, весь изжевало пулями. Рядом распластался в канаве Димка. Этот стрелял уверенно, короткими точными очередями. Рельсы и ржавые металлические колеса, из-за которых он вел огонь, то и дело брызгали искрами, но свой сектор он держал хорошо. От горящей машины отползал Мишка, волоча автомат за ремень, на черном лице светились безумные глаза, рукав его куртки сильно дымился.
— Тоха, что ты там возишься? Взрывай!!!
Грохнуло. Столб, по которому змеилась проволока высокого напряжения, осел, покачнулся, как бы раздумывая, и медленно, вздрагивая на лопавшихся проводах, повалился набок. Андрей точной очередью срезал выскочившего вперед солдата; Мишка даже не заметил, что его спасли — он тушил о землю куртку.
