Я постарался как можно быстрей отделаться от него. А после этого я увидел мисс Марпл в третий раз. Она выходила из полицейского участка.
* * *
Откуда берется страх? Где он возникает и где прячется, прежде чем вынырнуть наружу?
Достаточно одной коротенькой фразы. Вы услышите ее, она уткнется у вас в памяти и вы никогда уже от нее не избавитесь:
«Возьмите меня с собой… Так страшно сидеть и думать о том, какая я была злая…»
Почему Миген сказала это? Почему у нее было чувство вины? Ведь не из-за смерти же миссис Симмингтон. Почему она чувствовала себя виноватой? Почему? В чем она могла себя винить?
Миген? Исключено! Миген не могла иметь ничего общего с этими письмами… с этими отвратительными, гнусными письмами.
Оуэн Гриффит знал на севере аналогичный случай — школьница…
Что это говорил инспектор Грейвс? Что-то насчет незрелого интеллекта…
Невинные старые девы бормочут на операционном столе слова, которые им и слыхать-то вроде неоткуда было. Маленькие сорванцы вырисовывают на стенах похабные надписи.
Нет, нет, это не Миген.
Наследственность? Дурные задатки? какое-то отклонение от нормы, которое она унаследовала, сама об этом не зная? Не ее вина, а несчастье, расплата за грехи старших поколений?
«Не гожусь я для вас. Я больше умею ненавидеть, чем любить».
Ох, Миген, маленькая моя. Только не это! Все, что угодно, но не это! А эта старуха преследует тебя, подозревает тебя. Она говорит, что у тебя достаточно смелости. Достаточно — но для чего?
Я чуть с ума не сошел. Через несколько минут я немного опомнился, но Миген я хотел увидеть — должен был увидеть!
В половине девятого вечера я вышел из дому и направился в город, к дому Симмингтонов.
И тут мне пришла в голову совершенно новая мысль. Я подумал о женщине, которую до сих пор никто ни минуты не подозревал. (Впрочем, может быть, Нэш подозревал и ее?) Это было до безумия не правдоподобно, до безумия бездоказательно и еще час назад я сказал бы, что невозможно. Но дело обстояло не совсем так. Невозможным это не было.
Я прибавил шагу. Теперь во что бы то ни стало немедленно увидеться с Миген было для меня еще важнее.
Я прошел через ворота и подошел к крыльцу. Ночь была темной, небо затянуто облаками, начал накрапывать дождь. Видно было не больше, чем на пару шагов. Из одного окна на первом этаже пробивался луч света.
Несколько мгновений я колебался, а потом, вместо того, чтобы позвонить, пригнулся и, прячась за большим кустом, подкрался к окну. Свет пробивался из-под жалюзи, не опущенных до конца, так что заглянуть в комнату не представляло труда.
