СУД ЧЕСТИ был образован и в Министерстве государственной безопасности СССР, и в начале 1948 года там рассматривалось дело двух его работников — Бородина и Надежкина. То, насколько такие мероприятия находились в поле зрения Сталина, видно из того, что по итогам суда 15 марта 1948 года было принято постановление Политбюро. В нем, во-первых, было сочтено неправильным то, что министр Абакумов «организовал суд чести… без ведома и согласия Политбюро». Во-вторых, и секретарю ЦК Кузнецову было указано, что «он поступил неправильно, дав т. Абакумову единолично согласие на организацию суда чести…».
Решение суда чести МГБ было приостановлено «для разбора дела Секретариатом ЦК». А пунктом 4-м постановления министрам запрещалось «…впредь… организовывать суды чести над работниками министерств без санкции Политбюро ЦК».
Думаю, таким образом Сталин рассчитывал устранить опасность превращения Судов чести в инструмент министерской расправы с неугодными и неудобными — недаром же министры не могли избираться в состав судов.
С другой стороны, видно, что он не имел в виду превратить их в некий поточный инструмент массовых моральных репрессий.
Еще один суд прошел 6 июля 1949 года — при Совете Министров СССР. Рассматривалось неблагополучное положение в Министерстве пищевой промышленности СССР. Перед судом предстали 47-летний министр В. П. Зотов и его 53-летний заместитель Н. И. Пронин. Оба были серьезно понижены. Заведующий секретариатом заместителя председателя Совмина СССР А. Н. Косыгина А. К. Горчаков 9 июля среди других текущих дел по Совмину сообщал «шефу» о состоявшемся суде и, в частности, писал:
«Тов. Зотов вел себя солидно, мало оправдывался и признавал свою плохую работу, приведшую к созданию условий в органах Министерства для массового воровства продукции.
Тов. Пронин многое путал, пытался вывертываться и по каждому обвинению пытался оправдываться… В результате такого виляния и вывертывания часто вызывал смех в зале…
<…>
На Суде присутствовали все министры и руководители центральных учреждений. Кроме того, присутствовало 600 человек работников пищевой промышленности союзных республик и 200 человек работников пищевой промышленности г. Москвы».
Спрашивается — нужны были министрам такие публичные «чистки»? Собственно, если бы министры, именно министры, которые по статуту Суда не могли входить в число судей, активно, делом поддержали бы идею судов, то в министерствах и ведомствах Москвы могла бы установиться атмосфера, противоположная той, которая уже начала складываться. То есть — принципиальная и здоровая, вместо деляческой и затхлой. Ведь тогда в центральных органах если не большинство работников, то здоровое, активное меньшинство их находились на своих местах и работали честно. Здоровый смех в заде суда над министром Зотовым и его замом Прониным это доказывал лишний раз…
