— А что, от рентгена мне станет лучше?
— Нет, это вряд ли.
— Так зачем я буду тратить время и деньги? Перебинтуйте потуже, да и дело с концом.
Адам не уставал поражаться телу Буна. Подобный удар надолго отправил бы обычного человека в больницу. Но Бун Диксон был сложен, как танк.
— В ближайшую пару недель не поднимайте никаких тяжестей, — велел Адам, перебинтовав ребра Буна, — и держитесь подальше от «Деревенского клуба бедняков».
Бун, морщась, медленно слез со смотрового стола.
— Сколько я вам должен, док?
— Вчера, — промолвил Адам, намыливая руки, — когда я зашел в спальню и щелкнул выключателем, тот заискрил похлеще фейерверка в День независимости.
— Сдается мне, вам нужен электрик, — сказал Бун и, скривившись, натянул рубашку.
— Даже обои загорелись.
— Может, я лучше расплачусь с вами наличными?
— Отлично, — кивнул Адам, вытираясь полотенцем, — а когда почините выключатель, я могу вам их вернуть.
— По-моему, если вам кто и нужен, так это Дэнни Бейкер, лучший спец по электричеству на три ближайших округа.
— Я уже приглашал его взглянуть на проводку, а всё как горело, так и горит.
Уперев руки в бока, Бун уставился в пол.
— Подумаешь, всего-то небольшой ремонт, — уговаривал его Адам, недовольный внезапными капризами. — Я же не на войну вас посылаю.
*
Когда в парадную дверь забарабанили, Лидия еще лежала в постели. Она заворочалась на шелковой подушке и поглядела на часы. У домработницы был выходной, значит, дверь никто не откроет. Кухарка занималась только стряпней. Садовник — только садом. А что делают остальные люди, околачивающиеся вокруг дома, она вообще понятия не имела. Она не знала даже, состоят они на жаловании у мужа или нет. Зато Лидия точно знала одно: сама она дверь открывать не станет. Она вперилась в потолок и стала ждать, когда стук прекратится.
Но он не стихал.
Если Бун и удивился при виде Лидии, распахнувшей ему дверь в одной ночной рубашке, он не доставил ей удовольствия и ничем не выдал своих чувств.
— Сейчас без четверти семь, — ледяным тоном промолвила она.
— Я начинаю работу в семь, — сообщил Бун, бесцеремонно протиснувшись в коридор.
Лидия застыла в дверях, словно ледяная скульптура в шифоновом инее. Подбородок вздернут, спина выгнута дугой, она, сощурившись, разглядывала вошедшего с таким видом, будто он был всего лишь жалкой букашкой.
«Если кто надумает поцеловать эту фригидную стерву, — промелькнуло в голове у Буна, — у него губы к ней примерзнут».
— Что ж, — наконец выдавила она, — раз уж вы здесь…
