Миссис Хайден вышла из приемной настроенная весьма решительно. Однако выполнить намерение оказалось гораздо труднее, чем его заявить.
Первым делом надо было найти эту свою собственную жизнь в раз и навсегда установленном распорядке здешнего обихода. Обязательность совершения множества действий, таких как процедуры, бассейн, прогулки, еда, сон, за которыми неусыпно следил не такой уж маленький персонал клиники, оставлял слишком мало времени на незапланированные действия. К тому же он усыплял, убаюкивал, лишал активности. И чтобы сопротивляться ему, требовалось очень много внутренних сил, которых у большинства обитателей здесь просто не было. А пропущенный завтрак или ужин, лишняя прогулка по террасам, внезапный разговор с кем-нибудь были слишком редким и ничтожным явлением для того, чтобы переломить общий ход жизни.
До сих пор своей жизнью для миссис Хайден были главным образом беседы с Виктором. Но теперь они практически прекратились. Он проводил все время с Волендор, чьи движения вдруг приобрели женскую округлость, а бледное личико покрылось фарфоровым румянцем. Миссис Хайден часто встречала их то в коктейль-холле, то на террасах, то в бассейне, и Виктор только учтиво здоровался с ней, гася веселую синеву глаз. Однако при этом выглядел он уставшим, и в движениях появилась незамечаемая ею прежде нервозность. Несколько раз она встречала их сидевшими на нагретых солнцем валунах и глядевшими в небо с таким видом, будто оттуда должно было прийти какое-то важное известие. Но небо оставалось девственно чистым: ни облачка, и даже никаких птиц.
Возвращаясь после этих бесплодных встреч, миссис Хайден вдруг с удвоенной ясностью поняла, что единственное ее спасение заключается теперь в упорной внутренней – или хотя бы для начала внешней – работе… Но что, что могло стать ею здесь? И через неделю безысходности она рискнула попросить у Робертса самые простейшие ноты, попросила Жака вырезать новую окарину, на сей раз уже из дерева, и дать ей пару уроков.
Теперь из «Биргу» то и дело доносились трогательные звуки «Горной розочки» и прочих дет-ских песенок, а ночами долго горел свет – миссис Хайден читала «Историю Англии».
Доктор Робертс еще раз перечитал последнее письмо Барина, достал из внутреннего кармана круглую металлическую коробочку, очень напоминавшую настоящую хоккейную шайбу, аккуратно отвинтил крышечку и принялся задумчиво нюхать табак. Табак был настоящий, виргинский, без всяких там ароматизаторов и добавок, табак для суровых, все в жизни прошедших мужчин. Получив прекрасное медицинское образование, Робертс давно стал принципиальным противником курения, однако нашел немало положительных качеств в процессе употребления нюхательного табака. Дело в том, что в моменты чихания в организме человека срабатывают защитные механизмы, сужающие сосуды мозга. А затем, после завершения процесса, приток к мозгу свежей, обогащенной крови прекрасно способствует его более активной работоспособности. Таким образом, табак приносит-таки свой положительный эффект, не сопровождаясь при этом отрицательными последствиями. И Робертс теперь частенько применял это средство, используя его в качестве своеобразной шерлокхолмовской трубки.
