11
Всю ночь миссис Хайден провела в каком-то полусне. В кровавой пелене перед нею разворачивались события, никакого отношения не имеющие ни к ее настоящей, ни, как она надеялась, к прошлой жизни.
На трех столах горели восковые свечи, а сверху лился яркий, раздражающий глаза свет пестрых фонарей. Кто-то в высокой черной шапке, закрывавшей лицо, гремел связкой огромных ключей и требовал от нее… Но что он требовал? Смутность этого требования больше всего беспокоила миссис Хайден, ибо она не понимала и не могла понять суровых притязаний человека в шапке. Вдруг раздался троекратный стук, и человек медленно потянул шапку вниз, на грудь, сверкнули белоснежные клыки, и в тот же момент голубоватая птица метнулась поперек страшного оскала, и все погрузилось в непроницаемую муть дыма…
Утро было, как всегда, ярким и прозрачным. Зелень на стенах блестела, словно омытая дождем, хотя трава на газонах оставалась сухой. Миссис Хайден долго раздумывала, идти ли ей завтракать или взять книгу и уйти к земляничному дереву. Неожиданно взгляд ее упал на вчерашние листки, так и оставшиеся на столике между креслами. Рядом валялась засохшая дудочка Жака. Она осторожно поднесла ее к губам и подула, но из вялых отверстий послышался лишь жалобный хрип. Дудочка выпала из ее рук и закатилась в угол кресла. Значит, Виктор не взял листки, как обычно, чтобы передать Робертсу, и ей придется сделать это самой. Неужели он сделал это нарочно? И мысль о том, что эти два человека действуют заодно, впервые пришла ей в голову. А что, если господин Вилльерс никакой не пансионер, а такой же врач, как и Робертс? Как много ей открылось в общении с ним. А его успех с Волендор… Разве мог бы так удачно и точно действовать человек, сам страдающий от какого-то недуга? Неужели эти теплые слова, эти синие взгляды, эти мягкие прикосновения смуглых рук – всего лишь работа, прием, лекарство?! Неужели единственными людьми, с которыми она может быть более или менее откровенна, это Балашов и… Жак? И значит – она совсем одинока в этой крепости? В этой иллюзии тюрьмы.
Она медленно потянулась к листкам, уже изрядно измятым, в лиловых потеках от ее потной ладони, с решимостью в первый раз перечесть их. Но едва она прочитала первые строки, как ужас минувшего сна снова навалился на нее и, будучи не в силах оставаться больше в этой комнате, где рухнули ее надежды, миссис Хайден выбежала в парк. В руках она продолжала держать злополучные листки.
