- Салфетки, судно, санитарку! - распорядился врач. - Тепловой удар, осложненный сердечной недостаточностью, - поставил он диагноз. Фельдшер сразу поскучнел, вспомнил о новом выезде и ретировался. - В реанимационное отделение...
- Доктор, там нет мест, - предупредила сестра.
- Ничего. Кого-нибудь вынесут, - не замечая двусмысленности, а может, намеренно заметил врач.
Над юго-западом Москвы грохотало вовсю. Черную тучу полосовали молнии. По асфальту, сбиваясь в шары, будто колючки в пустыне, катились мягкие шары пуха, обрывки газет, пустые сигаретные пачки, жестяные банки из-под пепси. И ни капли дождя... Туча уходила. Сухая гроза.
Глотов очнулся уже в палате. Потолок, белые стены, капельница. Потом он почувствовал дискомфорт. Не физический, что было вполне естественно. Внутренний. И стал вспоминать. С утра засел за график маршрутов. Надо было сравнить последнюю сводку. Беспокоили два КамАЗа в Дагестане. Их послали с туманит аркой, которую оплатил Фонд, но машины с водителями и топливо предоставила автобаза. На том свете зачтется, шутили шоферы, отправляясь в рейс, но нервозность сборов и долгие рукопожатия говорили о том, что рисковать жизнью даже за большие деньги им не хотелось.
Уже тогда Василий Степанович почувствовал тошноту, хотя особой жары еще не было. Часы показывали восемь утра. Сказывался напряженный день накануне, проведенный в цехах. Вдобавок сломался кондиционер. Ждали мастера два дня, но на фирме сказали, что у них запарка, кондиционеры тоже не выдерживали столь напряженной работы. И вот что странно, вспомнил Василий Степанович, как это он умудрился в прошлом году, и тоже в жару, заболеть ангиной.
К одиннадцати стало совсем невмоготу. От дагестанцев не было уже двух контрольных звонков. Глотов нервничал. Люди для него - часть одного огромного, живого организма, называемого предприятием. Глотов переживал за них так же, как за шаровые или втулки.
А потом все поплыло... Лицо секретарши... Лицо Климова... Лицо Артеменко... Лицо Артеменко. Вот оно! Парень сопровождал его в "скорой". Не наболтал ли он чего лишнего? Глотов заворочался, оторвал голову от подушки. Огляделся. Кругом такие же, как он, бедолаги. Кто с капельницей, а кто и с двумя. Лучезарным явлением выглядела, вся в белоснежном, медсестра. Падающее из окна солнце сделало из ее волос нимб, усиливая впечатление.
Неужели сказал про тетрадь в Тарасовке? Старый дурак. Все попытки Глотова привлечь в сторонники этого парня результата не дали. Директор давал лучшие рейсы. Первыми ставил на ТО и диагностику. Лучшая резина "Мишелин" - Артеменко и Климову. Похоже, оценил один Климов. Этот лоялен, но не более. Но, может быть, лояльность для начала неплохо? Однако тетрадь...
