Еще одна воображаемая подруга. В ее истории болезни говорилось, что ее вымышленные друзья продержались гораздо дольше, чем у большинства других детей. Именно для этого меня к ней и прикрепили - чтобы я помог ей избавиться от вымышленных друзей. От Гранти, ледяного поросенка, от Говарда, мальчика, который всех колотил, от Фуксии, ростом в несколько дюймов, жившей среди цветов, от Сью-Энн, приносившей ей куклы и игравшей в них вместо нее. Элен говорила, что куклы должны делать, а Сью-Энн это выполняла. Были и другие личности.
После нескольких сеансов я понял, что она отдает себе отчет, что ее друзья воображаемые, просто она коротала с ними время. Они находились вне ее тела и совершали поступки, на которые она сама не была способна. Я понял, что от них никакого вреда, а если уничтожить этот вымышленный мир, Элен станет еще более одинокой и несчастной. Она была в здравом рассудке, несомненно. И все-таки я продолжал к ней приезжать, и не просто потому, что она очень мне нравилась. Еще и для того, чтобы окончательно убедиться: она и вправду уверена, что ее друзья - лишь плод ее воображения. Ананса была чем-то новым.
- Кто такая Ананса?
- На самом деле ты не хочешь этого знать.
Она, без сомнения, не желала об этом говорить.
- Я хочу знать.
Она отвернулась.
- Я не могу тебя выгнать, но мне бы хотелось, чтобы ты ушел. Иногда ты становишься слишком любопытным.
- Такая уж у меня работа.
- Работа! - В ее голосе зазвучало презрение. - Прямо как вижу вас всех - как вы бегаете на своих здоровых ногах и работаете!
Что я мог на это ответить?
- Иначе нам не выжить, - сказал я. - Но я стараюсь.
И вдруг на ее лице появилось какое-то странное выражение. «У меня есть тайна, - казалось, думала она, - и я хочу, чтобы ты ее выведал».
- Может, у меня тоже будет работа.
- Может быть, - сказал я.
И попытался придумать, чем бы она могла заняться.
- Музыка не умолкает, - сказала она. Я неправильно понял.
- Ты мало на чем сможешь играть. Так уж получилось.
Немножко реализма не помешает.
- Не говори глупостей.
- О'кей. Больше не буду.
- Я говорю, что на моей работе всегда звучит музыка.
- А что это за работа?
- Тебе и вправду хочется знать? - произнесла она, таинственно возведя глаза к потолку, а потом отвернувшись к окну.
Я представил себе, что она - обычная пятнадцатилетняя девчонка. Тогда я расценил бы такое поведение, как заигрывание. Но тут крылось нечто другое. Что-то отчаянное.Она права. Я действительно хотел знать. Я сделал весьма логичное предположение, соединив два секрета, которые она побуждала у нее выманить.
