Тьма была такой густой и плотной, что двигаться можно было только ощупью. То и дело я спотыкался о камни, налетал на выступы скал - ущелье с наступлением темноты словно сразу стало теснее, - но упрямо пытался идти вперед. Это было совершенно непростительной ошибкой.
И только боязнь за сохранность прибора, который то и дело со зловещим скрежетом задевал о скалы, заставила меня, наконец, образумиться я поступить так, как следовало сделать сразу: остановиться, выбрать на ощупь среди камней местечко сравнительно поудобнее и "помягче" и терпеливо ожидать рассвета.
Есть я не хотел, только напился воды из фляжки и тяжело повалился прямо на голые камни, хранившие еще дневное тепло. Над вершинами скал повисло созвездие, похожее на огненный иероглиф. Оно было незнакомым, словно я вдруг попал кудато на иную планету. Чуть пониже сиял яркий Канопус; и тогда я сообразил, что загадочное созвездие - легендарные Волосы Вероники, невидимые в наших родных краях.
Мне показалось, будто я слышу крик, потом словно далекий выстрел. Но я не мог ответить ничем на эти сигналы. Постепенно дневная усталость взяла свое, и я крепко уснул на своем неудобном каменном ложе, подсунув под голову ящик радиометра.
У него оказались такие острые углы, что, проснувшись, я не мог разогнуть затекшую шею, а на щеке, по-моему, даже образовались шрамы.
Чтобы размяться, я сделал гимнастику, потом закусил шоколадом. По опыту раскопок в Средней Азии всегда беру его с собой в поле. Для неприкосновенного аварийного запаса это самое лучшее - и сыт и желудок не перегружен. Потом выпил несколько глотков воды.
Все это я делал не спеша, поджидая, когда появится мой проводник с верблюдами. Надо было его дождаться и успокоить, что со мной ничего не случилось. Но он все не появлялся. Тогда я решил не терять времени зря и пойти ему навстречу. Взвалив радиометр на плечо, я быстро зашагал по ущелью.
Это было моей второй ошибкой.
Прошел километра три, а проводника все нет. Ущелье между тем? стало совсем узким, горы стиснули его так, что местами приходилось боком пробираться между скал. А дальше ущелье раздваивалось...
Только тут я сообразил, что, кажется, заблудился, и достал карту. На ней вообще не было никакого разветвляющегося ущелья. Компас, как это часто бывает в горах, где его то и дело сбивают мелкие магнитные аномалии, показывал совсем иное, чем солнце нещадно сверкавшее в небе.
Надо было возвращаться к тому месту, где я вчера в темноте, видимо, ненароком свернул в это узкое боковое ущелье. Обидно, что столько времени потрачено зря, но сам виноват: во-первых, не следовало идти в темноте, вот и заблудился. А во-вторых, утром, отправляясь в путь, надо бы сначала убедиться, что он выбран правильно.
