— У вас, у поисковиков, куда ни ткнись, кругом пошаливает, везде памятные места — «Дунькин пуп», «Митькины уши», «Тропа смерти»… Сплошные арабские сказки!
— Га-га-га! — Лиханов даже залоснился от удовольствия. — То-то я слышал, что ты поисковиков нехорошо как-то обзываешь. Первопроходцами, что ли?
— Рудознатцами. И правильно. У вас, в поисковом деле, все еще продолжается фольклорный период. «В ашнадцатом году, на Ильин день, пошла-де бабка Маланья в лес за грибами и аккурат меж трех сосенок нашла клад несказанной ценности». Примерно такие у вас бывают геологические обоснования на постановку работ, а?
— Бывало и так, бывало, — охотно подтвердил Лиханов. — И заметь себе: верили ведь, вот что, елки-палки, характерно!
— Тогда и дурак мог верить, при нетронутых-то площадях. — Валентин хмыкнул. — Но та романтическая лафа нынче отошла. Вопрос теперь стоит так: или ориентироваться на «слепые» рудные тела, или, вроде вас, доить яловую корову.
— Хо-хо, шутник ты, буквально! Оно отчасти и верно — разведку мы поставили на отработанной площади, но… — Лиханов со значением поднял корявый крепкий палец. — Как ее, буквально, отрабатывали? Лотками да бутарами>[2]. Как в романе «Угрюм-река». А мы мало-мало технику сюда двинем. Худо-бедно, а работа для людей уже наметилась. Это, буквально, не хухры-мухры!.. Можешь, кстати, полюбоваться, — Лиханов вылез из-за стола и, с привычной невозмутимостью ступая по наклонному полу, направился в угол, где стоял массивный железный ящик. Послышалось как бы клацанье винтовочного затвора, глухо лязгнула крышка.
— Вот они, наши сегодняшние находки, — Лиханов извлек несколько бумажных пакетиков и небрежно кинул их на стол перед Валентином.
В пакетиках оказались маленькие образцы в виде округлых бляшек и причудливо-бесформенных кусочков, изрядно окатанных и изъеденных кавернами.
— Что ж, блажен кто верует… такие штуки мы изучали еще в университете, — Валентин без особого интереса потрогал их пальцем и отложил в сторону. Как нас учили, микроскопические доли любого элемента можно найти везде… Ну, почти везде, — поправился он, заметив протестующее движение Лиханова. — Я ж не говорю, что район совсем бесперспективен. Здешние породы насквозь заражены металлами. Так что через какой-нибудь десяток тысяч лет кое-что, глядишь, накопится в русловых отложениях и тогда можно будет возобновить широкую добычу…
— Так-так… — Лиханов смотрел с веселым любопытством. — Значит, советуешь повременить? Лет этак десять или двадцать тысяч, да?
