— Слушай, а… что с рукописью Бруевича? — почему-то вдруг вспомнилось мне. — Ну, той самой, помнишь…
Он мгновенно вскинул голову, и взгляд его стал колюч.
— Еще бы! Я как раз собирался спросить об этом тебя.
— А что, разве она…
— Да. Во всяком случае, мы ее так и не нашли, — Стрелецкий задумался. — Впрочем, при его-то образе мышления вряд ли сей труд был бы нынче так уж необходим и полезен…
— Напрасно ты… Все же он наш учитель…
— Кто же спорит! Но именно потому на нас лежит обязанность разобраться в его научном наследии и, так сказать, отделить э-э… жупелы от плевел, — переиначивая известное выражение, мрачно пошутил Стрелецкий. — Ну, об этом как-нибудь в другой раз. Кажется, мне пора уже на посадку.
Разумеется, ни он, ни я не подозревали тогда, что никакого «другого раза» у нас уже не будет, — через триста семьдесят пять дней начнется война, и с этого момента жизнь всех нас пойдет по иным законам, иным путям. И вообще мы с ним больше уже не встретимся…
Приметив нас издали, давешний старик швейцар засуетился. Со сладчайшей улыбкой распахнул дверь, предупредительно придержал ее. Стрелецкий, не глядя, сунул ему на ходу пару бумажек. Очередь была за мной. Швейцар выжидательно помаргивал.
— Папаша, папаша! — вырвалось у меня. — Уж в ваши-то годы надо бы блюсти достоинство.
Старик доверительно хихикнул в ответ.
— Эх, золотнишничек, достоинство-то, оно вроде шубы из бобёра — вещь, конечно, хорошая, да вот горе: не каждому по карману.
Эта философия меня доконала, так что не оставалось ничего иного, как полезть в карман за чаевыми.
Прощаясь со Стрелецким возле подножки ярко-синего международного вагона, я неожиданно для самого себя спросил:
— Слушай, а ты хоть на миг не допускаешь, что они могут… плавать?
— Кто? — не понял он.
— Да материки же…
— О господи! — Стрелецкий глянул на меня с усталым сожалением и понизил голос. — Слушай, мне вот скажут, что солнце обращается вокруг Земли — и я соглашусь, потому что на моих месторождениях это никак не отражается. Ты понял меня? Что будет потом — посмотрим. А пока что… пока что выбрось ты из головы все эти плывущие материки…
