— Ну, милая, давай, открой ротик. Нет, нет — пошире! Еще шире… вот умница. Так, а теперь ремешки затянем… — и уже шепотом, — когда господин закончит, постарайся все проглотить, а не то…
Кольцо туго вдавилось в рот, не позволяя Элен сомкнуть челюсти. Ее сочные губы обрамляли сверкающую сталь, наводя мысли на долгий оральный секс.
— Ладно, сучки, идите за мной, и помните — ваша жизнь здесь наполовину зависит от меня. Вперед!
Массивная резная дверь мягко отворилась. Перед взором Элен предстала большая комната, утопающая в роскоши. Центром апартаментов была огромная кровать с балдахином, на которой возлежал сам хозяин дворца — Абдарахман бен Юсуф. Однако в комнате он был не один. Рядом с кроватью стоял массивный негр с опахалом, с другой стороны — две чернокожие рабыни, стоя на коленях, держали подносы с яствами и кувшинами.
Сводчатый потолок опирался на галерею резных столбов. К каждому столбу была прикована обнаженная девушка. Большинство были прикованы за ушки на ошейниках, и могли сидеть, однако две рабыни стояли на цыпочках, высоко вздев руки. Возле каждой стоял палач с длинным бичом, и время от времени наносил удар по голому телу. После каждого удара, девушки вскрикивали и умоляли их пощадить. Это называлось «баттонадой», и являлось одним из распространенных видов наказания непослушных. Особенностью этого вида наказания было то, что рабыня не знала, когда будет нанесен следующий удар, поэтому была всегда напряжена, что делало наказание еще сильней. Часто при «баттонаде» девушкам завязывали глаза и вставляли кляпы.
Ведомые Хассамом Элен и Эмили остановились в шаге от кровати.
— А-а-а, Хассам! Привел сучек, это хорошо! Ну-с, милые дамы, давайте знакомиться. Как тебя зовут, сука?!
— Эмили Уотер…
— Стоп! Запомни тварь, у рабов и рабынь нет фамилий — только клички! Поэтому теперь тебя будут звать Амила. Поняла?
— Да… да, господин.
— Как звать тебя, сучка?
— Амила, господин.
— И кто ты?
— Я… я ничтожная рабыня, господин.
— Хорошо! А как ЗВАЛИ твою сестренку?
— Элен, господин.
— Теперь она будет Айлин, ясно?
— Да, господин.
— Мне сказал, что и ты, и твоя сестра еще девственны?
— Да, господин.
— Прекрасно. Тебя я сделаю женщиной сам. А твою сестру… твою сестру… Ага! Ее ТЫ лишишь девственности! Ей, кто там! Рабскую дыбу сюда, живо! Амила, сюда, ко мне!
Элен с ужасом наблюдала, как ее любимую сестру поставили на четвереньки, предварительно сковав руки спереди. Ноги Эмили были широко раздвинуты, поясница прогнулась, оттопыривая ягодицы. Встав позади своей жертвы, Юсуф схватил ее за волосы и рывком запрокинул голову, так, чтобы Элен могла видеть искаженное болью лицо сестры, и одним толчком вогнал свой внушительный орган в девственное влагалище.
