— Долгих не получится. Нас по этим стенкам и размажут, сделав их красными.
— А вот отчаяние — первый признак капитуляции. Держись, подруга, прорвемся. Где наша не пропадала! — Генка вскочил на ноги. — Спляшем, что ли? Слабо сбацать «Яблочко», а, Танюха? Или, может, споем «Интернационал»? Комиссаром хочешь быть? Сцена маловата. А то бы сейчас разыграли «Оптимистическую трагедию»: «Ну, кто еще хочет комиссарского тела?!» Тебе бы маузер сейчас, а нам бы пулемета хватило. Всю колониальную Африку освободили бы от рабства! А, Юрка? Так, что ли?
— Сейчас тебе будет пессимистическая трагедия, любимый женишок, — тихо прошептала Таня, увидев открывающуюся дверь.
Чернокожий солдат поманил пленников рукой. Их вывели на улицу, посадили в открытый «джип» и повезли вдоль обрыва в неизвестном направлении. Кроме шофера, в кузове напротив пленников сидели два солдата с автоматами. Они занимали скамейку вдоль левого борта, а девушку с матросами посадили вдоль правого. Машина петляла по ухабистой дороге, подбрасывая пассажиров на каждой кочке. Ехали молча минут двадцать. За спиной простирался океан. Таня сидела между ребятами. Гена толкнул ее в бок и кивнул назад. Она оглянулась. Обрыв, берег, волны и тяжелый военный корабль, стоящий на рейде. Она присмотрелась и увидела реющий на ветру французский флаг.
— Передай Юрке два слова: «Ракеты, пуск!» Таня ничего не поняла, но передала.
Когда машина снизила скорость у виража, где стояла белая башня, Генка выкрикнул:
— Ракеты, пуск!
Оба матроса прижались спинами к борту и выбросили вперед ноги. Морские башмаки, как кувалды, ударили в грудь солдатам. Те и понять ничего не успели, как вылетели за борт на дорогу. Шофер даже не оглянулся. Он не был опасен, так как не имел оружия. Генка схватил Таню за руку и крикнул:
— Прыгаем!
Они соскочили с машины, кубарем скатились к краю отвесного склона, поднялись на ноги, и Геннадий дал новую команду:
— Вниз! Бегом!
Бежали, падали, скатывались, вставали, бежали, опять падали. Метров сто кручи одолели в секунды и оказались на мягком белом песке. С высоты обрыва раздались автоматные очереди, где-то рядом вздыбился песок.
— К шлюпкам!
У берега стояло с десяток баркасов и шлюпок. Одна из них была с веслами.
Морячки действовали, как по команде. И все-то у них получалось слаженно и ловко. Шлюпку вытолкнули в море и запрыгнули в нее. Теперь уже пули не могли их достать. Они слышали выстрелы, видели солдат, которые так и не решились прыгнуть с обрыва под откос, а лишь, присев на колено, старались попасть из автоматов в цель. Не попали!
