Я не была верующей. Но, когда утонул Борис, мне впервые захотелось помолиться Богу. Меня постоянно мучила одна мысль – я должна заплатить за то, что молча стояла и смотрела, как он умирает. Вот я и подумала: «Может статься, Миша – посланное мне испытание?» Наверное, Миша залез именно в мою квартиру по чистой случайности. Но если бы я смогла спасти его, я искупила бы свой грех.
Я решила полюбить Мишу, уверовав, что люблю Иисуса Христа, презираемого людьми, оболганного, в одиночестве распятого на кресте вместе с разбойниками.
Миша и не пытался понять ход моих мыслей. Он придумал себе другое, видать, Нинка без меня теперь жить не может. Но что-то в нем поменялось. Он перестал воровать, устроился убирать музей, стал понемногу почитывать книги с моей полки. Прочитав переведенный на русский язык рассказ Акутагавы «Паутинка», он сказал: «Нина, это ты спустила мне паутинку, когда я был в аду».
Миша нашел квартиру в моем доме и поселился там, но раза три в неделю наведывался ко мне. Он не рассказывал мне, чем занимается, когда остается один. Однажды я решила сделать ему сюрприз: наготовила гору пельменей и тайком зашла к нему в квартиру. Там я увидела другую женщину. Она посмотрела на меня и рассмеялась: «О, дурочка пришла! Ее изнасиловали, а она и рада!»
Я поняла, что Миша выложил чужой женщине все о нашей близости, рассердилась и решила никогда больше с ним не встречаться. Он снова отплатил предательством за то добро, что я ему делала, и больше я не в силах была терпеть. Миша приходил ко мне, умолял: «Открой мне, Ниночка, без тебя я опять стану вором. Если ты позабудешь обо мне, я умру».
А я, дура, верила и пускала его к себе.
Вскоре наступили холода, надо было одеваться потеплее. Но шубу, которую убрала на лето, я нигде не могла найти. Я схватила Мишу за руку и сказала: «Верни мою шубу, это подарок отца!»
«Ну как же, чуть что пропало, так это я спер», – ощетинился Миша. Он ударил меня, сломал мне передний зуб. Так без шубы мне пришлось терпеть суровую хабаровскую зиму, напяливая на себя сто одежек. Да еще и без переднего зуба. Впервые я оказалась в таком жалком состоянии.
Одним снежным днем я поняла, куда подевалась моя шуба. На улице меня обогнала молодая, ярко накрашенная и хорошо одетая девица. Я окликнула ее и спросила, где она купила такую шубу. И узор на спине, и форма воротника были точно такими же, как у той шубы из чернобурки, что подарил мне папа. Она ответила: «Парень подарил».
