– Что вы так смотрите?
– Любуюсь твоим изящным профилем.
– Вы заставляете меня волноваться.
– Я и сам волнуюсь, глядя на тебя, такую хрупкую и беззащитную.
– Я беспокоилась. Мне сказали, что с вами что-то случилось в лесу.
– Подумаешь, упал. Не медведь же меня задрал.
Интересно, Нину тревожило только мое здоровье? Нет ли здесь досады: услышала, что со мной что-то произошло, стала волноваться, а тут несут меня, одуревшего от конопли и в прекрасном расположении духа? Однако та напряженность, что читалась в ее взгляде, когда она смотрела на меня, похоже, говорила совсем о других чувствах.
– Почему ты так добра ко мне?
– Это вы добры ко мне.
– Ну, давай еще поспорим, кто из нас добрее. Да это не важно. Ну и натворил я дел! Теперь перед всеми в долгу: и перед стариком Эруму, и перед водителем.
– Ничего страшного, все рады вам помочь.
– Почему?
– Это остров, о котором все забыли. Россия ничего не делает для него. Одна надежда осталась – на Японию. Вот и на карте Японии он обозначен, да? Они верят, что ты сделаешь что-нибудь для будущего острова.
– Они слишком хорошо обо мне думают. Я ничего не могу.
– От тебя и не ждут чего-то особенного. Ты просто попытался узнать этот остров. Одно это уже радует их.
Чтобы скрыть смущение, я поднял налитый до краев стакан водки и поднес его к Нининым губам. Нина отвернулась, но я сказал:
– Всего один глоток, – дал ей выпить, а остальное допил сам.
Недавно начавшийся дождь усилился и громко стучал в окно.
– Я пойду. – Нина посмотрела на меня обычным взглядом, встала с места и коснулась щекой моей щеки.
Я прошептал ей на ухо:
– Куда ты? На улице дождь.
– Ну и что, все равно мне пора.
– Уже поздно. Машина не поедет. А пешком даже до старика Эруму не дойдешь. Останься.
– А что подумает Кирилл?
– Скажешь ему, что ухаживала за больным.
– Наелся конопли, напился водки – ну где ты видел таких больных? Я доведу тебя до твоей комнаты, уложу в постель и уйду.
Но мне удалось задержать Нину и после того, как мы вернулись ко мне в комнату.
– Поговори со мной еще немного. Скажи мне правду, почему ты так рассердилась.
Я не хотел ее отпускать. Но она не отвечала мне, только говорила:
– Ложитесь спать.
Наверняка собиралась уйти домой, как только я усну. Тогда я решил не спать и следить, чтобы она не сбежала. Мы боялись молчания и целый час спорили: пойду – не пушу, пойду – не пущу. Наконец, она сдалась, решив остаться у меня в комнате.
Я лег на кровать, Нина села рядом спиной ко мне. Она поглаживала меня по лодыжке, я проводил рукой по ее волосам. Вскоре она сплела пальцы своей руки с моими; я приподнялся, мне хотелось поцеловать ее. Но Нина отвернулась от меня и прошептала по-русски:
