А остальные в тот момент только горестно вздыхали.
Несравненные мои толстомордики, гульфики гнойчатые, ходячие мои сухотки мозга!
Не волнуйтесь вы так понапрасну.
Согласовали мы ведомость, согласовали.
Бегите теперь наперегонки к телефонам и докладывайте своему начальству, что только под вашим чутким руководством, папа Чипполино, старший лейтенант механических служб Козлов, изобилие идиотов, составил и согласовал ведомость гарантийных работ на финском языке. Будут вам новые козлы, бу-дут, чтоб вы опять мылись ежедневно, ш-ш-ша-ка-лы!
А петом, партус паладино, – сказочная жизнь! Ремонт!
Ремонт, мать вашу!
Норвегия. Финляндия, Швеция!
И везде уважение и везде отношение.
Я все могу сделать за такое отношение.
Я могу не спать, не жрать, я могу в дождь и в снег.
Ты только относись ко мне… Эх, да чего там…
Ну и, конечно, по возвращении мы немедленно охамели, и это естественно, потому что кроме нас все равно эту красоту никто не крутиться не заставит, и когда пришло время идти нашей суперматке во главе каравана, отрыжка аргентинского удава, для того, чтоб доставить всем северным оленям лыжи и валенки, на палубу ступил начальник экспедиции капитан первого ранга, блестящий, как мечта олигофрена.
А мы его не то чтобы сразу «на колу вертели», нет, конечно.
Просто не прониклись к нему должным уважением, я так считаю, и когда он потребовал для себя каюту механика освободить, Витя Попов – ударение на первом слоге – наш механик, возмутился:
– У меня там электроники полная каюта, связь и компьютеры!
– Что? Вы возражаете? Как ваша фамилия?
И через два часа этот пришлый капитан первого ранга, губы толстолобика, вручает ему телеграмму, по которой Витя наш снят с должности, понижен в звании, снова назначен, но в другое место, и проездные документы ему уже выписаны до этого места. В общем, как говорил один мой знакомый своей любимой девушке: «Вы сломали мне гнома».
– Ни хрена себе! – сказал Витя. Он от обиды даже протрезвел. – Меня посылают на., ни хрена себе!.. – и ушел с корабля. Совсем. В чем был. Даже без фуражки. В одних шлепанцах.
И остались мы без механика.
Вызывают меня. Сидит командир и этот хер заоблачный.
– Вы, – говорят они мне в один голос, – с сегодняшнего дня назначаетесь механиком этого корабля.
И у меня, знаете ли, сейчас же образовалась гусиная кожа на руках, а на спине мурашки, пупырышки, каждая пупырышка размером с бенгальскую мандавошку.
– вы чего, – говорю, – товарищ командир. Я ведь только электрик, и вы меня в механики перед походом не заманите. И потом у меня. эта. бабушка умерла. вчера. я как раз хотел вам о похоронах доложить.
