— Мы изучали экономику и политику.
— Боже милостивый! — Толстяк хлопнул себя ладонью по лбу. Как актер классического репертуара он мог умереть с голоду, но как актер цирка или оперетты Джордже был бесподобен. — Боже милостивый! Господа, вы отправились в Египет изучать такие серьезные вещи? Изучать экономику в самой беднейшей стране на Среднем Востоке? Чудеса! Чему могли вас научить египтяне? Их экономика еле стоит на ногах, нет, она пребывает в состоянии крайнего ступора! Назовите первое попавшееся государство, которое придет на ум, и выяснится, что Египет задолжал ему миллионы и миллионы. Что же касается политики… Эта страна — большое футбольное поле, где гоняют мяч все, кому заблагорассудится, — Джордже ненадолго умолк то ли в восхищении от своего красноречия, то ли в ожидании ответа. Не дождавшись его, он встряхнул головой и продолжил:
— Непонятно, что ваши родители имели против Белградского университета? Допускаю, что у Оксфорда и Кембриджа, так же как у Гейдельберга, Сорбонны, Падуи есть свои преимущества, но… По-моему, Белградский университет значительно лучше.
Вновь на лице Зарины появилась слабая улыбка.
— Похоже, вы крупный специалист в этом вопросе, господин… мм… Джордже.
Толстяк не стал самодовольно ухмыляться. Вместо этого он сказал с величественной скромностью:
— Я горжусь другим, господа. В свое время мне достаточно пришлось пообщаться со многими учеными мужами, среди которых были и выдающиеся личности.
Брат и сестра в недоумении переглянулись, однако, как и ранее, промолчали. По всей видимости, они не решились снизойти до разговора с тем, кто своей внешностью напоминал швейцара или уборщика. Вероятно, они предположили, что свою несколько возвышенную манеру речи Джордже приобрел, подметая залы заседаний или прислуживая на высоких приемах.
Толстяк сделал вид, что ничего не заметил.
— Ладно, — рассудительно сказал он, — В конце концов, не мое дело исправлять ошибки чужих родителей… — Внезапно он сменил предмет разговора. — Вы монархисты, конечно.
— Почему «конечно»? — резко спросил Михааль.
Джордже вздохнул.
— Потому что, хочу надеяться, дурацкий колледж на Ниле не вышиб из ваших голов национального самосознания. Если бы вы не были монархистами, то не находились бы сейчас рядом с нами. А кроме того, мне это сообщил майор Петерсен.
Зарина взглянула на майора.
— Вы всегда так относитесь к доверительной информации?
— Не знал, что вы мне доверились, — Петерсен удивленно приподнял брови. — Ваша информация была слишком незначительной, чтобы считать ее проявлением доверия. А вот Джордже я доверяю.
