Здесь же, напротив, времена года воспринимаются значительно острее, чем в Москве. На третий или четвертый день летняя жара кончилась, наступили дожди и холод; теперь, слава богу, стало немного теплее. А вот дней недели тут действительно нет. Ни воскресенья, ни понедельника, ни вторника: поскольку работаем без выходных. Сплошная бесструктурная неделя, причем неопределенной длинны - не то 30 дней, не то 40. Никто не знает, когда вся эта фигня кончится.
В прошлом году, как слышал, людей держали тут до середины октября. Под конец по утрам работать нельзя было при всем желании: земля за ночь промерзала.
4.2. "Горела люстра"
23.IX.81
Белов бесился, бесился и добесился. Причем в последние дни он просто неистовствовал, точно чуял свой близкий конец. Позавчера, например, он увидел, что на соседнем комбайне работала девушка в шапке с необычно длинной кисточкой. Эта шапка ему очень не понравилась, а может и наоборот - слишком понравилась, разве его поймешь. Во всяком случае, он стал незаметно, а потом и в открытую кидаться картошками ей в голову. Девушка та сперва удивленно оглядывалась, но увидев, что кидается не кто-нибудь, а сам Белов, только прикрывалась руками. Белова никто не остановил, да он бы и не послушался.
А вчера он устроил у нас в комнате попойку. Неожиданно приперся к нам после ужина с двумя приятелями. Привели с собой также Чуркину, у которой было с собой две четвертинки спирта. Я только на язык себе капнул - 5 или 10 грамм. Вдруг он не медицинский, как она уверяла, а какой-нибудь метиловый, от которого слепнут или совсем умирают. "Если я сейчас ослепну, то тебе будет очень стыдно!" Главком тоже попробовал, посидел немного и ушел в клуб смотреть кино. Я же весь вечер лежал в углу на своей кровати и читал, а они за столом пьянствовали.
Повадился, он сюда, зараза. Каждый день приходит и торчит, будто его приглашали. Однажды несколько часов подряд пел с неправдоподобным надрывом свои любимые блатные песни. "Будь проклята ты, Колыма", "По зоне гуляет, по зоне гуляет зека молодой" и пр.. Главкома заставил аккомпанировать на гитаре. Конечно, где же ему еще спирт жрать, кроме как не у нас в комнате? Обстановка почти цивильная: чайник, стол, стулья. И живут тут лишь его подчиненные, которые обязаны любить и слушаться своего начальника. Да и тех всего двое - я и Главком. Бонифаций так и не вернулся. Олег три дня назад тоже уехал в Москву. Отпросился он у Белова, а не у "комиссара отряда", как полагается и только на один день. Белов вовсю грозился его заложить, но пока не заложил.
