– А были. Вот варежки Мики, – кивнул Ангаров на белые, пушистые рукавички, которые валялись возле печки.
Глаша подняла их, и на нее сразу же пахнуло дорогими духами.
– Давно ушли, печь холодная совсем, – сказал Ангаров.
А Глафира находила все новые следы пребывания парочки. Вон валяется мужское трико. Его покупала Глаша, простенькое такое, но Рудик зимой его всегда надевал. Потому она это трико так часто штопала… А большая толстая кофта, брошенная на спинку стула, «жила» здесь, на даче. Но когда они приезжали сюда, Рудольф почему-то из всего тряпья выбирал и надевал именно ее… И шарф Рудика тоже здесь остался…
Глаша всхлипнула. Черт его знает, чего она ожидала от этой поездки, но… Она была твердо уверена, что сегодня встретится с Рудиком. И может быть, ей даже удастся поговорить с ним. И убедить вернуться обратно… Конечно, она не такая красавица, как Мика, но у нее же жить лучше, чем мотаться по заброшенным дачам. И… если уж он по-другому не может, пусть встречается с этой своей кикиморой, когда хочет…
– Принеси дров, а то холодно здесь, – ворвался в ее грустные мысли голос Ангарова.
– Сам принеси, – огрызнулась Глаша. – Я тебе не прислуга!
– Я тебе тоже! Иди и принеси. Я же не знаю, где их брать. Мы замерзнем сейчас.
Глаша лениво поплелась за дровами. Она принесла небольшую охапку – зачем им много, им же только согреться. За время, пока ее не было, Вадим убрал с глаз все, что напоминало о сбежавшей парочке.
– А чай у вас как включать? – не успокаивался он.
– Ну вот же, нажимаешь кнопку – чайник закипает! – Ее раздражало каждое его слово. Тут такие переживания, а он со своими чайниками!
– А воду туда не надо наливать? Я бы все же налил.
– Воду? Так за ней надо еще тащиться. Сразу говорю, я не пойду! У нас воду всегда только мужики носили.
– А ты станешь первой женщиной, которая нарушит это правило! – ухмыльнулся Вадим. – Вернем русские добрые традиции. Где у вас коромысло? Будешь девушкой с веслом!
– При чем здесь весло? Не понимаю твоего этого… тонкого английского юмора, – проворчала Глаша, вытаскивая из-за печки ведро. Он ее раздражал все больше. – И чего ты в ботинках ввалился? Хлев тут тебе, что ли? Видишь, я уже успела разуться!
– Так холодно ж еще, ноги мерзнут! Ты-то, вон, сланцы напялила, а мне в чем ходить?
Глаша и в самом деле сунула ноги в летние сланцы и уже не оставляла на ковре снежных следов, а за обувью Ангарова все еще тянулись белые дорожки. Глаша взяла веник и с силой принялась долбить им по ботинкам Ангарова.
