Глаша слушала Рудика как завороженная. Ну какой молодец! Все продумал! И в самом деле, кто сейчас читал шекспировскую историю про двух влюбленных? Вон, эта… Снежная королева, вроде бы уже возраста такого, что все должна была успеть перечитать, а тоже – глаза вытаращила и даже не знает, детективы пишет Шекспир или в «Известиях» печатается. Нет, Рудик у Глаши просто золотая голова! И как же славно, что именно он ей встретился! Вот ведь сколько есть приятельниц у Глаши, все жалуются, что им с мужьями даже поговорить не о чем, живут бок о бок, а общих интересов нет. Да каких там интересов, тем для разговора и тех не имеется. А у них! Каждый вечер рты не закрываются! А все потому, что родственные души!
– …Ты бы со смеху умерла! – рассказывал ей Рудик о репетиции. – Сегодня мы обсуждали роли на этот новый спектакль, надо было видеть, что творилось! Главное, на родительские роли ну никого не затащишь! Даже наш Игнат Борисович и тот, робко так, тихонечко, меня в бок толкает и спрашивает, чтобы никто не слышал, а нельзя ли его под Ромео загримировать?
– Так у него ж борода до пупа! – хохотала Глаша. – Совсем уже!
– Я ему и говорю, дескать, Игнат Борисович, не богохульствуйте, меня ваша старуха не поймет!
И опять Глафира не могла насмотреться на своего Ромео. А он взахлеб передавал ей, как Верблюдовская метила в главные героини, как пыталась доказать, что ей вовсе не пятьдесят четыре, а всего лишь сорок пять. В общем, с этими актерами давно пора переименовываться в Театр сатиры.
– А кто Ромео? Ты? – спросила у мужа Глаша.
– Ну а кто? – вздохнул Рудольф. – Я уж смотрел-смотрел… Ни одного подходящего актера. Да ладно, я и сам сыграю, но вот мою возлюбленную… прямо хоть из театра Пушкина кого приглашай. Так ведь не пойдут или цену заломят, мало не покажется. Придется еще думать…
– Для главных героев у нас вообще никто не подойдет, – задумчиво качнула головой Глаша. – Тебе надо взять ребятишек из детской театральной студии, вот это будет спектакль! Там сразу можно и Ромео, и Джульетту подобрать, представь – молоденькие, хорошенькие, сильные, со звонкими трепетными голосами… Кого хочешь проймет!
– Да ты издеваешься, что ли? – вскинулся супруг. – Меня ведь посадят! За развращение малолетних! Там же… там же у меня постельные сцены! Придумала она тоже!
– Что там у тебя? – набычилась Глаша. – Ты откуда эти сцены выкопал?! Какие такие постельные?! Это, получается, детей, значит, развращать нельзя, а самому развращаться можно?! Тогда… даже нечего думать! Джульетта или я, или наша Анфиса Аркадьевна!
