Монхита споткнулась на фразе: "Nel cor piu non mi sento"[29] и беспомощно посмотрела на полковника. А он ласково погладил ее рыжие волосы и сказал:
- Она впервые поет перед чужими, и в головке у нее удержалось только начало!
- У нее хороший голос, - заметил священник. - Она и в церкви иногда у нас пела по праздникам вместе с лиценциатом, служившим одно время в библиотеке маркиза де Болибара. А теперь он получил хорошее место капеллан в Мадриде.
- Опять этот маркиз де Болибар! - вскричал полковник. - Каждый день я в городе только о нем и слышу. Где он? И где скрывается? Почему я еще не видел его в лицо? У меня самые веские причины, чтобы познакомиться с ним!
Разумнее было, конечно, молчать. Но моя тайна не давала мне покоя.
- Господин полковник! Маркиз де Болибар убит! Эглофштейн злобно глянул на меня.
- Йохберг! Когда вы наконец сами устанете от своей глупейшей сказки?!
- Но это - так, как я говорю, маркиза я сам с моими людьми расстрелял в рождественскую ночь возле ворот! Эглофштейн пожал плечами.
- Видение от чрезмерной впечатлительности, - отнесся он на мой счет к полковнику. - Маркиз жив, и, я думаю, он еще доставит нам немало хлопот...
- Впрочем, - решил полковник, - мертв он или жив, мы знаем его планы и приняли все меры, чтобы им помешать.
- А я говорю вам - и стою на том, - закричал я, обидевшись на высокомерную насмешку адъютанта, - что он мертв и похоронен, а мы бьемся с бредом, с привидениями, с химерами...
Но не успел я договорить, как двери резко распахнулись, и ворвался Салиньяк - бледнее обычного, в руке - сабля наголо, еле переводя дыхание после бега по лестнице.
- Господин полковник! Сигнал с крыши подан по вашему приказу?
- Сигнал? - вскричал полковник. - О чем вы, Салиньяк? Я ничего не приказывал!
- Облако дыма над домом! На крыше горит солома! Эглофштейн вскочил, заливаясь меловой бледностью.
- Это - он! Это его дело!
- Чье? - спросил я растерянно.
- Да маркиза де Болибара же! - с трудом выговорил он.
- Маркиз? - закричал Салиньяк в безумной ярости. - Так он в доме! Из ворот никто не выходил!
Ротмистр метнулся наверх, мы слышали только стук дверей, поступь драгун, носившихся по комнатам, коридорам и лестницам.
- Господин полковник! - обратился Гюнтер. - Не передадите ли вы мне письмо к генералу д'Ильеру? - Но при этом он - заметно для меня - злорадно осклабил рот. И мне подумалось, что ведь только что его-то в комнате и не было...
- Теперь поздно, - мрачно пробормотал полковник. - Вы не пробьетесь: герильясы уже окружают город. Конвой с припасами отрезан и погибнет...
