– Да, нехорошо, товарищ, – укоризненно произнес один в кожаной фуражке, продолжая крепко держать меня за локоть, – пришли к нам на митинг, а потом вдруг убегать от нас стали, нехорошо! Не по партийному себя вы, товарищ, ведете!..
Будем переучивать, обучать нашей партийной грамоте.
– Знаю я всё, – ответил я, – учился в школе.
– В школе?
– Да, о революции, о Ленине, меньшевиках и тому подобное из этой кухни…
– Чего он там несет? – негодующе выкрикнул высокий в лаптях. – Он якобы о нас всё знает и учил всю историю нашу в школе!
Низенький в сапогах покрутил пальцем у виска, посмеиваясь.
Оба в кожаных фуражках покосились на меня, странно глядя.
– А какой год у нас? – спросил меня один в кожаной фуражке.
– Год?
– Да, пусть он скажет, какой год сейчас, какое число и какой месяц сейчас, – усмехнулся низенький в сапогах.
– Чего от меня хотите?
– А ботинки какие у него красивые! – завистливо сказал высокий в лаптях. – Пусть он мне отдаст его буржуйские ботинки!
– Какой год у нас, товарищ?
После короткой паузы я ответил:
– Наступил 2007 год.
Лица коммунистов рядом со мной неестественно вытянулись, услышав мой честный ответ. Кое-кто засмеялся, шепотом произнеся: «Он псих!»
– Конечно, конечно, – снисходительно похлопал меня по плечу один в кожаной фуражке, – а у нас другие данные относительно нашего летоисчисления. Но все равно… да, нам люди нужны… Нужны даже такие, немножко больные, ничего, вас немного подлечат…
– Я шел в ресторан, – упрямо продолжал твердить я, надеясь все-таки на спасение, – я кушать хочу…
– Чего изволит наш барин? – с издевкой в голосе спросил высокий в лаптях, со смехом кланяясь передо мной. – Расстегаев, икры черной и красной, рябчиков с ананасами, антрекотов али еще чего изволите?
– Шампанское еще забыл!
– Да, правильно, но они только кушать хотят-с, а не пить шампанское-с, – продолжал изгалаться высокий в лаптях.
– Воблу тухлую ему! – кто-то закричал у меня за спиной.
– Товарищи, потише, потише, пожалуйста, – попросил один в кожаной фуражке, продолжая держать меня за локоть, как и его соратник с такой же кожаной фуражкой, – прекратите свои прения! Сейчас будем слушать речь нашего…
Я прослушал фамилию долгожданного оратора, так как получил удар кулаком в лицо.
– Товарищ, зачем? – укоризненно изрек один в кожаной фуражке. – Я же просил закончить наши прения.
На сцену поднялся человек в черном костюме, который стал весьма возбужденно говорить и махать руками, явно кому-то грозя.
