При этой мысли я вздрогнула и опять посмотрела на свои окровавленные руки. Но Витя уже вел меня к выходу, бережно поддерживая за талию.
– Ничего, ничего… — бормотал он, — сейчас доберемся до машины, я отвезу тебя домой, а там… Там отдохнешь, а утром мы вызовем настоящего врача. Хорошо?
Я кивнула.
– Осторожнее, осторожнее, — продолжал Витя, — теперь ничего не бойся… А эту тварь Степаниду я и вправду посажу. Поверь, для этого у меня хватит связей.
– Погоди-ка, — остановившись, проговорила я, — она и в самом деле ни в чем не виновата. С чего ты взял, что это она насылала на меня кошмарные сны?
Степанида притихла у своей стеночки.
– Как это? — озадаченно произнес Витя. — Я же сам видел, как она тебя того… заколдовывала, а ты… Она тебя едва в гроб не вогнала, а ты ее защищаешь…
– Защищаю, потому что она ни в чем не виновата, — объяснила я.
– А кто же тогда виноват? — растерянно спросил Витя.
– Я сама, — ответила я. Витя вытаращил глаза, явно не понимая вообще ничего.
– Я сама виновата, — повторила я. — Уснула под монотонное пение Степаниды, а этого мне делать было как раз не нужно. Просто я очень устала, всю ночь не спала, а тут мягкий стул, заунывные причитания… Кого хочешь в сон вгонит. А когда я уснула, ко мне пришел мой обычный ночной кошмар. Понимаешь?
Витя с сомнением повел плечами.
– Вся вина Степаниды заключается в том, — добавила я, — что она не смогла излечить меня от кошмарных сновидений. Только в этом ее можно упрекнуть. В непрофессионализме. Но если тот, кто насылает на меня эти сновидения, сильнее нее, то в чем ее можно упрекнуть?
– Ни в чем, наверное, — промямлил Витя.
Я снова посмотрела на Степаниду. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы увидеть благодарность в ее глазах. Нет, не она причина моих еженощных кошмаров. Я все-таки необычный человек, а экстрасенс с исключительными паранормальными способностями, и чувство интуиции у меня развито гораздо сильнее, чем у остальных людей. И сейчас интуиция подсказывает мне, что Степанида ни в чем не виновата.
А за свой непрофессионализм и шулерские фокусы она уже наказана — стоит у стены, заломив руки, словно перед расстрелом, и смотрит так… умоляюще…
Витя оглянулся на Степаниду, но на сей раз ничего не сказал и молча повел меня к выходу.
Откуда-то снова появилась тихая, словно белая мышка, девочка-гимназистка.
– Лиза, — умирающим голосом позвала Степанида, — выйди к ожидающим господам и скажи, что в связи с моей болезнью приема сегодня не будет…
