— Как он узнал, что мы из полиции?
— Понятия не имею. Вероятно, ему сообщил кто-нибудь из управления или сотрудников центра.
Она покачала головой:
— О послании не знает никто, кроме членов следственной группы. И вас.
Хизер быстро научилась ставить Найджела в затруднительное положение. Казалось, она поняла это, и ее лицо стало мягче, а на губах заиграла теплая улыбка.
— Не волнуйтесь, Найджел. Мы не думаем, что вы рассказали ему. Мы сообщили вам об этом восемнадцать часов назад, и все это время вы практически не выходили из поля нашего зрения. Может, вы используете ваш дар убеждения и выясните, откуда он получил данную информацию?
— Я уже попытался, — убедительно ответил Найджел. — Вряд ли он знает о послании, иначе бы рассказал мне. Он из тех людей, кому трудно скрыть что-либо, особенно если он считает, что таким образом может обойти тебя.
— Так чего же он хотел?
— Просто немного поболтать.
Хан вмешался в разговор:
— Мы должны рассказать обо всем Фостеру. Предупредить, что это может попасть в прессу.
— Что именно? — спросила Хизер. — Он знает только, что детективы были в Центре истории семьи. Но это ничего не значит. Мы могли изучать наши фамильные древа. Так сказать, генеалогию полицейских. Сослужим этому маленькому мерзавцу дурную службу.
Детектив Хан встал и направился в мужской туалет. Хизер посмотрела на Найджела:
— А что насчет академического мира?
Найджелу нравилось, что она проявляла к нему интерес, но сейчас она затронула тему, которую он старательно избегал. От Хизер не ускользнуло ничего из сказанного Дакуортом.
— Восемнадцать месяцев назад я бросил свою основную работу. Все складывалось не так, как я ожидал. Получил предложение работать в Университете Миддлсекса, вести курс по семейной истории. Но у меня не получилось, — объяснил он, стараясь не вдаваться в особые детали.
— Значит, вам надоело заниматься генеалогией?
— Надоел мой бизнес — восстанавливать генеалогию других людей.
— И все-таки вы опять занялись этим.
«Да, — подумал Найджел. — Только сейчас я работаю на полицию, помогаю в раскрытии убийства, и мне кажется, в этом мое спасение».
— Пойдемте, — произнес он. — Будем искать оставшиеся свидетельства.
