Кровные связи - Дэн Уоделл

Эта книга никогда не была бы завершена без участия трех человек. Во-первых, моего редактора издательства «Пингвин» — Беверли Казинс, чье терпение и вера в меня помогали мне справиться с трудностями, с которыми я столкнулся в процессе написания книги. Благодаря ее редакторскому чутью я смог значительно улучшить работу. Ее ассистент, Клэр Филлипс, также дала мне ряд ценных советов.

Во-вторых, я безмерно признателен своему агенту, Араминте Уайтли, она помогла мне отыскать сюжет книги среди моих ранних набросков, без устали работала над тем, чтобы книга получилась как можно лучше, и всегда готова была дать мне совет, предложить свои идеи, приободрить меня. Марк Лукас, Пета Найтингейл, Лизи Джонс и другие чудесные люди из компании «Лоу» также внесли свой вклад в работу. Большое им спасибо.

Кроме того, мне хотелось бы поблагодарить всех, кто помог мне написать книгу: Ника Барратта — настоящего гения генеалогии; профессора Роберта Форреста; Рейчел и Пола Мерфи; Лиллиан Айлмер и Гевина Хаусесена из Национального архива; Кристин Фолдер из «Дипстор»; компанию «Уолл ту уолл»; членов моей семьи, особенно Ирэн и папу, за их любовь и поддержку. И наконец, я бы хотел выразить особую благодарность жене Эмме, которая умерла от рака, пока я трудился над книгой. Без преданности и веры Эммы в меня я никогда бы не написал ее, не стал бы писателем. Я всем обязан ей. Она продолжает жить в моих мыслях и в сердце, а также сына и многих людей.

С ленивой улыбкой, благодаря которой часто можно отличить подвыпившего человека от законченного алкоголика, Берти вышел из паба «Принц Альберт» на Пембридж-роуд и в ту же секунду почувствовал, как ледяной ветер ударил ему в лицо. Это взбодрило его; тяготы рабочей недели, наполненный пивом желудок и обволакивающее тепло камина в пабе помогали ему забыть о бушевавшей за окном стихии, выдававшей себя лишь в потрескавшихся губах тех, кто приходил сюда пропустить рюмку-другую. «Что за март, — бормотали они, — больше похоже на январь».

Тряхнув головой, чтобы окончательно избавиться от духоты паба, Берти поднял глаза к чистому черному небу. И никакого тумана — ветер разогнал смог, постоянно окутывавший город по ночам. «Неплохая перемена, — подумал он. — Теперь можно возвращаться домой, полагаясь на зрение, а не на интуицию».

Справа шумел и бурлил Ноттинг-Хилл-Гейт. Мимо прошмыгнул мужчина, его голова была опущена, левой рукой он придерживал шляпу, а правой сжимал воротник пальто. Свое пальто Берти даже не застегнул — он не боялся простудиться. У него горячая кровь. «Моя маленькая грелка», называла его Мэри, когда они укрывались одеялом, свернувшись калачиками и прижимаясь друг к другу. Иногда зимой, когда он ложился в постель, она поднимала холодные ноги — Мэри была ужасной мерзлячкой — и клала их между его ног, чтобы согреться. Берти даже подпрыгивал от неожиданности. «Назад, женщина», — говорил он ей. Но она лишь хихикала, и он смеялся в ответ. Берти просто не мог на нее сердиться, и она не злилась на него. Мэри доказывала это в минуты, когда он около полуночи, нетрезвый, забирался к ней в постель.