«Да, – подумала Света, – Трудный случай. В таких ситуациях нужно действовать настойчиво, но постепенно и незаметно. Пропитанный алкоголем мозг плохо восприимчив к любого рода внушению».
– Разве ты меня не помнишь? – ласково спросила Света, присаживаясь рядом с мычащим в недоумении Ряничевым, – Давай-ка я еще тебе пива налью...
Пива депутат больше не хотел, как Света могла заключить из протестующего нечленораздельного вопля, а хотел – «вот той зелененькой... которую вчера пил».
Текилы у Светы дома не было, поэтому она поспешила уверить депутата, что зеленых алкогольных напитков не бывает, и подобная ерунда может прийти в голову только с крепкого похмелья.
Ряничев сокрушенно поник головой.
– А может быть, водочки тебе? – вкрадчиво осведомилась Света.
На водку Ряничев сразу согласился, ожесточенно закивав головой. Света принесла бутылку и рюмку. От закуски на этот раз депутат не отказался, и Свете пришлось принести из кухни несколько блюдечек с дорогими закусками, также сохраняемыми для нужных гостей – аккуратно и искусно нарезанную колбасу, икру в крохотной хрустальной вазочке, различные копчености и купленные Светой недавно соленые огурцы, изумительным хрустом невольно напоминающие ей о родной деревне.
– О!.. – хрипло прогудел депутат государственной Думы, проглотив рюмку водки, – Теперь совсем хорошо стало, – доверительно добавил он.
Света налила и себе рюмку и снова присела рядом с ним. Ряничев обращал на нее внимание не больше, чем не журнальный столик у угла комнаты.
Он опрокинул в себя еще одну рюмку, потом сгреб ладонью, похожей на закопченный лапоть, колбасу с тарелки, сунул ее в рот, и принялся смачно чавкать; а прожевав, тщательно вытер ладонь о простыню. Выпил очередную рюмку и потянулся к огурцам.
– Так, как, ты говоришь, тебя зовут? – обратился он вдруг к Свете.
– Света, – ответила она. – Ну, разве ты не помнишь, милый?
– Что-то помню такое, – пожав жирными плечами, небрежно проговорил Ряничев, – Это... я тебя в «Япона мама» подцепил?
– Да... Мы там познакомились.
– А-а... Ну я же говорю...
Ряничев оглядел Свету с головы до ног и одобрительно хмыкнул. Потом, одной рукой потискав ее грудь, воодушевился и снова выпил.
– Ох, мать моя женщина! – выдохнул Ряничев, наполнив алкогольными миазмами всю комнату, – Ну, теперь совсем хорошо... Как там тебя... Светик!
Он поднялся с постели, его шатнуло в сторону – депутат едва удержался на ногах – потом в другую сторону и неожиданно вынесло на середину комнаты.
