«Выхватить у кого-нибудь нож, – мелькнула у него в голове мысль, – и тогда жизнь свою я продам подороже».
Нападавших было слишком много – поэтому они мешали друг другу и не могли сбить Антона с ног, тем более, что он крутился между ними, не давая им схватить, нанося точные удары по болевым точкам – сразу выводя таким образом человека из строя.
Кто-то ударил Антона под колено. Он ухватился за ближайшую курчавую шевелюру и устоял на ногах, а через секунду ткнул указательным пальцем в глаз обладателя шевелюры. Тот завизжал и рухнул под ноги своим товарищам.
Краем глаза Антон уловила какое-то движение слева. Может быть, в другой ситуации он бы и успел среагировать, но сейчас – зажатый со всех четырех сторон – он смог только развернуться к тому, кто изо всех сил опустил чугунный кулак ему голову.
Ноги у него подкосились и он упал, успев подумать, что это – конец.
Где-то далеко завыла милицейская сирена.
* * *
Президент благотворительного фонда культурного возрождения России «Белый лебедь» Александр Сергеевич Понюшкин метался по своей огромной двухъярусной квартире, возбужденно потирая руки и сверкая горящими влажными глазами.
Александр Сергеевич с утра собирался на прием к какому-то очередному спонсору, даже надел по такому случаю парадный костюм, но полчаса назад неожиданно решил никуда совсем не идти.
Виною тому был телефонный звонок. Александр Сергеевич, уже примерявший в прихожей белую бабочку перед зеркалом, дотянулся до телефона, снял трубку и не сводя глаз со своего отражения в зеркале, хорошо поставленным голосом солидно проговорил в трубку:
– Понюшкин слушает...
Неизвестно, что ему ответили на другом конце провода, но Понюшкин вдруг засуетился, отбросил бабочку в сторону и, заметно понизив голос, засюсюкал в трубку, пыхтя и всхрюкивая от приятного волнения.
В общем, Александр Сергеевич Понюшкин после того телефонного звонка впал в то самое возбужденное состояния, из которого не вышел до сих пор.
Пробежав несколько шагов по лестнице, ведущей на второй ярус квартиры, Александр Сергеевич вдруг остановился и сокрушенно покачал головой.
– Ай-ай-ай, – пробормотал он, – ну, как так можно... Как можно быть таким рассеянным! Таньку-то, жену свою, я позавчера к маме выгнал... с вещами, а портретов ее не снял. А ко мне сейчас Светочка придет... Как хорошо, что она мне позвонила – прямо замечательно! Я уже три дня ее не видел, думал с ума сойду...
Александр Сергеевич улыбнулся и судорожно вздохнул, словно у него от сладкого томления перехватило дыхание. Потом он вдруг нахмурился и снял со стены портрет.
