Старушка принюхалась к густым алкогольным парам, исходившим из широкой пасти отца Никодима и подозрительно прищурилась.
– Стыдно, батюшка, – сказала она, – я вот отцу настоятелю про тебя расскажу. Не подобает священникам в таком виде находится...
– Я тебе вот стукну отцу настоятелю! – грозно взревел пьяный священнослужитель и бог знает, что еще он наговорил бы несчастной старушке, если бы его взгляд случайно не пал бы на приоткрытую дверь.
– Следы бесовские ведут сюда! – заорал отец Никодим, разом забыв про вредную старушонку. – За мной, дочь моя!
Он снова страшно завращал глазами и, схватив меня за руку, поволок к двери. Распахнул ее и, втолкнув меня в темную прихожую, ввалился туда сам.
Несколько секунд мы стояли в полной темноте. Ничего не было видно, ничего слышно не было, кроме наполняющего все помещением алкогольными миазмами тяжелого дыхания отца Никодима.
Потом я нащупала на стене выключатель и включила свет.
Яркие электрические лучи залили бедно обставленную прихожую и первое, что я увидела, была статуэтка зеленого человечка, стоявшая на полочке, над которым располагалось зеркало.
Какое-то темное облако висело над статуэткой. Мне показалось или... было это на самом деле – но зеленый человечек на полочке пошевелился и, пошевелившись, повернулся к зеркалу, в котором, как я с ужасом заметила только что – отражалась я, отражался голый отец Никодим, но не отражалось никакого зеленого человечка.
– Бесовское наваждение, – прохрипел отец Никодим.
* * *
И тут же пол провалился у нас под ногами. Яркий электрический свет пропал после мгновенной вспышки, во время которой я инстинктивно закрыла глаза.
А когда открыла, то увидела, что я нахожусь в какой-то странной местности, по всей видимости, болотной топи – стены квартиры растворились в вонючем зеленоватом воздухе, в котором не было видно ничего не расстоянии двух шагов – такой он был тягучий и плотный. Коренья и сухие ветви неведомых растений стлались у меня подо мной, а когда я опустила взгляд на мои ноги, то увидела, что они почти уже до колена увязли в смрадной черно-зеленой жиже.
– Бесовское наваждение! – снова услышала я позади себя.
И оглянулась.
Отец Никодим барахтался в черно-зеленой луже – он увяз в топкой поверхности уже по пояс – испуганно и беспомощно бал руками по вонючей воде вокруг себя – вода разлеталась грязными брызгами, а болото неудержимо и страшно тянуло отца Никодима на дно.
* * *
– Помоги! – захрипел отец Никодим, очевидно, сразу протрезвев от внезапно наступившего ужаса. – Помоги, меня засасывает!
