— Князь… Молодой князь Вячеслав Георгич приехамши! — выпалила девка, не дожидаясь вопроса.
Вырвалась, убежала. Ратибор покосился на дверь светёлки. Хорошо бы, конечно, пойти и разузнать.
Княгиня Лада вышла, притворила дверь в светёлку.
— Пойдём, Вышатич. Поглядим да послушаем.
…
— …Рубились мы, как черти, да разве устоишь тут! Рогатки смяли в первый день, мы на стены встали. Пять дён рубились, без отдыха…
Молодой князь сидел на лавке, как прибыл, даже кольчугу не снял. На скуле запеклась кровь, нагрудные пластины слегка промяты в одном месте. Младший княжич Мстислав и воевода владимирский Пётр Ослядюкович хмуро смотрели на него, молчали.
— Пороки сильные у них — продолжал князь Вячеслав — Таких мы на Руси нигде и не видывали. Каменья весом в берковец, не меньше, мечут на семьсот-восемьсот шагов. Никакие стены не держат такой удар.
Молодой князь замолк, нашарил ковш с квасом, стоявший на столе. Сделал несколько глотков.
— Да, вот ещё. Пленный татарин сказывал, на подмогу Рязани воротился из Чернигова с невеликой ратью воевода Евпатий Коловрат. Токмо не успел он, на уголья прибыл. Ну и начал трепать татар из-за углов да ёлок, да ночами резать, как баранов. На подмогу к князю Роману, должно, пробиться мыслил, да не смог. Обложили их поганые, а когда стало ясно, что мечом да стрелой не взять, так что удумали — камнемёты свои подогнали, да каменьями побили всех… Гады ползучие!
Он заскрипел зубами.
— Когда стало ясно, что конец Коломне приходит, пошли мы на прорыв. Да только мало кто ушёл со мной-то. Князя Романа Ингваревича убили, и всех людей его. Еремей Глебыч погиб, сражаясь геройски… Всех побили — Вячеслав заскрипел зубами, совсем как недавно князь Роман Ингваревич — Я чудом ушёл. Должно, сейчас Батыга уж под Москвой стоит…
Он тяжело встал, пошатнулся, схватившись за стену.
— В баню пойдёшь ли? — спросил воевода Пётр.
— Не… Потом… Спать пойду. Мстислав, гляди, мать успокой…
…
— …Ты не понял меня, почтенный — Ратибор говорил негромко, спокойно — Я не спрашиваю тебя, сколько тебе надо для полного счастья. Я спрашиваю, сколько стоит этот окорок…
Действительно, могучий медвежий окорок был чудо как хорош — и прокопчён, как надо, и просолён. Вот только купчина упёрся, называя уже и вовсе несусветную цену. И что это за манера такая у всех купцов — слупить с клиента три шкуры, едва почуяв, что человеку товар очень понравился?
— Нет, нет, уважаемый — купец был твёрд во грехе сребролюбия — По всему видать, что осадят град стольный Владимир поганые. Кто знает, сколь простоят под стенами, может, до весны проторкаются. А припасы…
