— Оливер, я…
— Ты — что? — Оливер внезапно перестал сдерживаться. — Ты, черт возьми, что? — взорвался он.
Вогел понял, что пережал.
— Я… то есть мы…
— Мерзавец ты, вот кто.
— Послушай, извини. — Вогел заговорил уважительным, потом извиняющимся тоном. — Мы же следим, чтобы все было в наших наилучших интересах. И твоих тоже.
Оливер фыркнул.
— Ты и остальные действуете за моей спиной, принимаете кучу односторонних решений и считаете, что я сложу палатку и последую за вами. А чудовищно-то рискую я. И нахожусь под давлением тоже я. — Он произнес это точно одержимый, захлебываясь словами. — Создал все это я. А вы четверо просто сели в коляску. И решения принимаете не вы. Принимаю их я.
— Мы обеспечиваем информацию, — возразил Вогел.
— Великое дело. Я могу создать меньше, чем за неделю, еще одну такую группу с четырьмя другими людьми. — Оливер улыбнулся. — И тогда с чем ты останешься, Тони? — Улыбка слиняла. — Ни с чем. Вот как. — Он вскинул голову. — Или, может, ты и меня хочешь прикончить?
Вогел поднял руки ладонями вперед:
— Ни в коем разе, Оливер.
— Черт побери, ты даже не знал бы, как это сделать. — Оливер расхохотался. — Собственно, почему я должен волноваться? Вы все четверо из безупречных семей. Вам духа не хватит, чтоб совершить убийство!
— Я не знаю. — Вогел опустил голову.
— Вот именно. — Оливер покачал головой. — Убирайся отсюда сейчас же, а я, возможно, постараюсь забыть, что у нас был этот разговор.
Вогел проглотил слюну. Он прекрасно понимал, что Оливеру все это не понравится. Но ему было поручено дать понять, каково настроение группы.
— Остальные не будут довольны, особенно Торчелли.
— Скажи остальным, чтоб позвонили мне, — ровным тоном произнес Оливер. — Особенно Торчелли.
Вогел посмотрел на кофейный столик со стеклянной крышкой, по которому четырьмя рядами шириной в шесть дюймов каждый был рассыпан белый порошок.
— О'кей.
— Хорошо. — Оливер открыл дверь номера и указал на коридор. — Смотри, чтобы дверь не ударила тебя по заду. И пригни голову. Не смотри никому в глаза.
— Я всего лишь передал то, что меня просили, Оливер, — пробормотал Вогел, быстро выходя в коридор. — Прошу это помнить.
Оливер хлопнул дверью, затем подошел к дивану перед кофейным столиком, положил на столик конверт, взял короткую красную соломинку, пригнулся и вдохнул порошок. Опустошив первую полоску, он сделал передышку. Опустошив и вторую, он швырнул соломинку на столик и медленно откинулся на спинку дивана, опершись головой на подушки. Просидев так несколько минут, он почувствовал в горле знакомую влагу, закапавшую из носа, и лекарственный привкус во рту. Тогда он закрыл глаза, слегка охнул и заулыбался, преисполняясь эйфории от сознания своей власти, абсолютного контроля и полной уверенности в себе. Ведь он контролировал огромные массы денег, множество людей готовы были выполнить любую его прихоть, и ему это нравилось. Его не пробьешь. Он неприкасаемый.
