«Далеко не буду заплывать, – решила я про себя, – мало ли что… Несколько метров проплыву – до тех пор, пока буду чувствовать под ногами дно. А потом вернусь»
Я сделала всего несколько гребков и остановилась. Перевернулась, чтобы улечься на спину и вскрикнула, едва не хлебнув ртом морской воды.
– Не может быть, – задыхаясь и мгновенно холодея от ужаса, проговорила я, – этого… просто не может быть… Я всего лишь сделал несколько гребков – я должна была… оказаться только… метрах в трех-четырех от берега… а теперь…
Вокруг меня – слева, справа, сзади и впереди – расстилалась безбрежная темно-голубая гладь – безмолвная и едва трепещущая. А сверху нависало небо. Никакого берега нигде не было и в помине.
– Спокойно… – прошептала я сама себе, – спокойно. Еще ничего не случилось. Просто заплыла… немного дальше, чем хотела. Теперь нужно вернуться на берег. Только и всего – вернуться на берег.
Только и всего… А где он, этот берег? Если б знать…
«Если нельзя добраться до берега, – подумала я, – то нужно мне выбираться из этой галлюцинации. К чертовой матери. Пока ничто мне не мешает, нужно сосредоточиться. Пока ничего мне не мешает,» – так подумала я.
Лучше бы я об этом не думала – справа от меня – метрах в десяти спокойную водную гладь резанул острый плавник. Сколько раз я видела в фильмах подобное – поэтому сразу узнала существо, которому принадлежал этот плавник – акула.
– С меня хватит, – сорвалось у меня с губ, и я тут же зажмурила глаза, успев, впрочем, заметить, что черный гребень плавника всплыл уже на расстоянии метра от меня.
Времени, чтобы конструировать в сознании картинку у меня не было совсем, поэтому…
– Умер, что ли? – услышал он над собой голос спустя много тысяч лет.
– Да нет, вроде дышит… – ответил другой голос, – хотя, черт его знает…
Он открыл глаза, и ослепительное солнце лопнуло у него в голове.
Застонав от невыносимой боли, он снова закрыл глаза.
– Он пьяный, наверное, – предположил тот же голос, который произнес фразу «умер, что ли».
«О ком они говорят? – подумал он, и вдруг понял, что забыл значение слова „умер“, – умер, умер… Ага, – что-то начало проясняться у него в голове, – умер – это… Нет не то…»
Он во второй раз осторожно открыл глаза. Свет снова резанул по ним, но уже не с такой силой, как раньше.
Перед собой он увидел невысокое плоское строение, состоящее из вертикальных недлинных планок, по всей длине перечеркнутых двумя длинными горизонтальными.
