– В следующий раз мы найдем что-нибудь поудобнее.
Она резко повернулась:
– В следующий раз? Не будет никакого следующего раза. Я уже говорила вам, что я уважаемая, замужняя ж…
– Вдова, – сказал он, пытаясь не показывать своего удовольствия. – Больше года, судя по рассказам Ники.
– Вы пытали семилетнего…
– Я не пытал его, просто… собрал факты вместе. Он говорил о своём отце в прошедшем времени. И вы, кстати, тоже, – Гэйб улыбнулся. – Вы – вдова.
– Да, но я не «такая» вдова!
– Что вы имеете в виду? – поинтесовался он, медленно приближаясь к ней.
Принцесса сделала несколько шагов назад.
– Я вдова, но у меня нет желания менять этот статус! Я знаю, чем чреват брак, и я никогда больше не хочу иметь с этим ничего общего!
– Кто говорит о браке?
Её глаза расширились.
– У меня есть моральные принципы!
Он пожал плечами и сделал к ней ещё один шаг.
– Принципы не согревают ночью.
Внезапно её глаза вспыхнули.
– Нет, но благодаря вам, я точно знаю, что согреет.
Он расплылся в улыбке.
– Отлично, итак…
– Горячий кирпич, – сказала она с триумфом в голосе и направилась ко входу на кухню.
* * *
Её сын сидел в оловянной ванне, а миссис Барроу немилосердно тёрла его, пока пострелёнок Джим с ликованием за ними наблюдал.
– Ужасть, да? – говорил он, но Ники знал, что рот лучше не открывать, пока в руках миссис Барроу мыло.
– Жди-жди, пока она тебе все волоса не отрежет.
Калли открыла было рот, чтобы пресечь такие высказывания, но миссис Барроу опередила её.
– Мне не нужно отрезать волосы этому мальчику, ведь их расчёсывали последние полгода, в отличие от некоторых! А если ты будешь и дальше так сидеть и делать глупые замечания, то завтрак не получишь.
Джим захлопнул рот.
Калли поспешила помочь миссис Барроу смыть пену с Ники. Уже прошло несколько лет с тех пор, когда она сама мыла сына. Когда Руперт узнал, что она сама купает ребёнка, он запретил ей это делать. Купанием занимались дворцовые служанки, а не мать его сына. Такая лакейская рутинная работа не подходила для принцессы.
Калли лила тёплую воду на волосы сына, разглаживая их, наслаждаясь скрипом чистых волос, смеясь над рожицей, которую тот состроил, точно зная, что Ники скорчил её ради того мальчика, Джима.
Такие минуты близости с сыном были неожиданным следствием этого путешествия.
Ники вышел из ванны, чтобы вытереться. Он неподвижно стоял на месте, зная, что его искалеченную ногу видят все в этой комнате, но не подал и вида, что его это волнует.
