Я не боялся выглядеть несерьезным. Мне упорно не хотелось приносить в жертву зрелости остатки детства. Но мне только что перевалило за сорок, и было бы нелепо играть в мальчишку, лишь открывающего для себя мир. А вот Виолета смотрела, говорила и улыбалась так, словно была намного старше меня, а не на десяток лет моложе. Ее чистые прекрасные глаза обладали гипнотическим блеском.
Я спросил, как прошла поездка в Эдинбург, и она отозвалась о ней как о деле несущественном, пустяковом, рутинном:
— Деловая поездка, тут и рассказывать не о чем. Я вообще много путешествую. Меня куда больше интересуют твои вчерашние приключения, ведь ты был в этом городе один.
— Что ж, спасибо. Я побывал в Национальной галерее, а потом покупал книги. Кстати сказать, в «Фольез» встретился с одним из твоих предков.
— Да что ты говоришь! Не знала, что состою в родстве с кем-то из писателей, — притворно удивилась Виолета.
— Я имею в виду Николаса Фламеля, автора «Иероглифических фигур».
Виолета посмотрела на меня очень серьезно, слегка растерянно — и отозвалась не сразу. Потом с улыбкой произнесла:
— Насколько я знаю, этот философ не принадлежит к числу моих предков. Фламель — распространенная фамилия.
Удивившись такому ответу, я принял ее мимическую игру за кокетство. Я находился рядом с привлекательной женщиной, поэтому подумал, что она, как и все мы, бессознательно прибегает к тактике соблазнения.
А Виолета закусила губу, наморщила лоб, поерзала на стуле, потерла нос и неожиданно заявила:
— Сказать по правде, я знаю, о ком ты говоришь, я много его читала. Фламель был лучшим из алхимиков. Еще я читала Парацельса,>[11] Альберта Великого, Гебера,>[12] Дунса Скота,>[13] Виланову,>[14] Василия Валентина,>[15] Раймунда Луллия,>[16] мне знакомо и письмо Энрике де Вильены>[17] о двенадцати кордовских мудрецах. Все это — лишь подготовительные материалы, приближающие к настоящим знаниям.
— И что ты думаешь об алхимии? — спросил я наугад.
— В методах алхимиков много обмана, но, возможно, есть и доля правды. Не знаю, способен ли человек найти способ превращать металлы в золото, но он обязательно должен стремиться обрести самого себя, вместо того чтобы тратить жизнь на поиски философского камня. Каждый должен приложить все усилия ради поисков эликсира своей внутренней жизни — того эликсира, который воистину заставит человека встретиться с самим собой.
В голосе Виолеты отчетливо слышались горечь и разочарование, а еще твердое намерение раз и навсегда закрыть эту тему.
